Немцы у нас всегда имели славу добросовестных и аккуратных мастеров. Жилище, построенное дядей Герхардом для своей семьи, полностью подтверждает это мнение. Прошло более полувека, но стены, крыша, двери, окна – все в полном порядке. Конечно, без ремонта не обходимся, но за эти годы ничего не покосилось. Несколько лет назад дом снаружи отделали современным материалом, и он преобразился – помолодел, похорошел.
По соседству у нас полно новых роскошных коттеджей. Тягаться с ними по красоте – занятие проигрышное. На их фоне наш дом – приятный старик: благородный, статный, вызывающий к себе интерес.
Гришка, по рассказам тети Фроси, переселился сюда вместе с ней из старенькой деревянной избы, построенной до революции. К тому времени, как начали ее сносить, Герхард полностью закончил строительство нового жилища.
Фрося понимала, что Гришке деваться некуда, и когда уходила, позвала его с собой. Тот, не будь дураком, приглашением воспользовался и вскоре уже начал хозяйничать в новых хоромах на Грушевой, 27 (ныне – Зверева), где благополучно обитает по сей день.
Только Фросе и ее мужу не суждено было прожить здесь до конца своих дней. Их взрослые дети, обосновавшиеся где-то на юге России, настояли на переезде к ним родителей. Так, супругам пришлось продать счастливое жилье, в котором они прожили три удачных десятка лет.
Ох, и переживала же Фрося о том, кому она все передаст. В те времена дом был краше, чем сейчас, просто загляденье и снаружи, и внутри. А еще были двор, сад и, конечно, незримый ни для кого Гришка.
Много было желающих купить просторное, добротное жилье. У Фроси иной раз сердце кровью обливалось, стоило ей представить тех или иных покупателей в роли новых владельцев. Никому она не могла оставить родные стены.
Случалось, находился человек, внушавший доверие. Под конец беседы, рассказав все о хозяйстве, она осторожно пробовала поведать и о невидимом хозяине дома. Реакция была ожидаемая, поскольку Фросе попадались сплошь здравомыслящие люди. Никто ее до конца не выслушивал. Фрося и не настаивала: не хотелось ей дурной славы и на Каблукова3.
Однажды майским днем, в пору расцвета сирени, когда можно найти пятилепестковый цветок, съесть его и загадать желание, во двор к Фросе пожаловали очередные покупатели.
Ворота в те времена запирались редко. Посетительницы, привлеченные объявлением на стене дома, лишь хорошенько толкнули тяжелую входную дверь и очутились внутри.