Памятники прошлой человеческой деятельности, памятники деятельности природы, в смысле их значения для поколений будущего, всегда остаются, в большей или меньшей мере, загадкой. Забытые и как бы не существующие иногда в течение нескольких сот или тысяч лет, они появляются, в один прекрасный день, как бы из небытия, о них начинают думать, приступают к их изучению и вдруг они оказываются в центре всеобщего внимания; люди, вдруг, сознают ценность того, о чем в течение долгого времени, они и не подозревали.
Как и почему так случается?
Как будто бы какая-то высшая сила в известный момент обращает внимание людей на тот или иной из «памятников прошлого», возбуждает их интерес и открывает им новые перспективы.
Не вправе ли мы видеть в подобных случаях проявление деятельности этой неведомой Силы – «Силы Свершаемости»[2]? Хотя всегда человеческому роду было свойственно любопытство по отношению к прошлому, одного этого человеческого любопытства было бы недостаточно, чтобы вдруг вызвать из прошлого целые забытые эпохи.
Если говорить по существу, то за всю нам известную историю человечеству еще не удалось сделать ничего такого, что могло бы быть названо деятельностью действительно в большом масштабе, – в масштабе человечества. И я прошу все силы мира о том, чтобы люди XX-го и XX1-го веков достигли когданибудь такого состояния сознания, при котором они создали бы что-либо в мировом, в общечеловеческом масштабе, не думая о выгоде или о рекламе завтрашнего дня.
В состоянии не-сознательности народы ведут «великие» войны в «великом» масштабе. От этого проистекают «великие» опустошения – и только. Народы, правительства, за немногими исключениями, – например, Ганди, – до сих пор не могут понять того, что мирная и созидательная работа в миллионы раз была бы и более великой и более нужной, чем все эти нечеловеческие «грандиозные» и никому ненужные разрушения.
Около 200 лет до Р.Х. Цин-Ши-хуанди, первый китайский император, положивший начало централизованному китайскому государству, завершивший двухсотлетнюю эпоху Враждующих Царств, не будучи в состоянии справиться с оппозицией, которая находилась под сильным влиянием учения Конфуция (и других существовавших тогда книг различных философов), приказал сжечь все книги, и все китайские библиотеки были превращены в пепел.