Споткнувшись о скейт Прохора, Ульяна упала с лестницы второго этажа их роскошного загородного дома.
– Ребенка мы потеряли… Сейчас ему шел бы четвертый год. – Ульяна замолчала, глядя в одну точку… Глубоко вздохнула. Сергей сделал пометку в блокноте «травма потери».
Сколько раз в своей работе он наблюдал за тем, как пациенты живут в бессознательно созданной ими иллюзорной реальности, начиная с того момента, когда произошло травмирующее событие. «Сейчас ему было бы четыре» – это не просто фраза, не просто сослагательное наклонение истории. Это точка отсчета, с которой началась параллельная жизнь. Где он или она могли быть матерью, отцом, мужем, женой или бизнесменом. Словно не было разорения, смерти, потери. Именно эта «сослагательная» жизнь и заставляла человека страдать. Как опытный рыбак, услышав это «если бы…», Вольский начинал медленно крутить катушку спиннинга, умело вычленяя из разговора и подвергая детальному анализу настоящую реальность клиента. Чтобы вместе с ним выудить из глубин его подсознания это разногласие, эту дуальность. Результатом должно было стать осознание того, где факт, а где – иллюзия. При правильной работе в сознании клиента происходило признание и принятие. И как следствие, избавление от не всегда заметного, но часто присутствующего посттравматического стрессового расстройства.
Прохор уверял, что был в своей комнате, а скейт – в коридоре. Ульяна всю вину взяла на себя:
– Конечно, это была целиком моя вина, – отстраненным тоном вынесла себе приговор Ульяна. – Не надо было на ходу говорить по телефону, иначе заметила бы скейт и все было бы ок!
Вольский быстро чиркнул в блокноте: «Врет!»
Слушая Ульяну, Сергей рассматривал ее. С виду хрупкая, тонкокостная, белокожая, натурально рыжая, с веснушками. Большие синие глаза. Лет десять назад наверняка была легкой и смешливой девчонкой – глаз не отвести! Сейчас от нее исходила какая-то вымученная правильность. Женщины часто надевают на себя этот «скафандр» из желания кому-то что-то доказать, иногда отцу, но чаще – матери. Слишком взрослый супруг – разница с покойным мужем у них была восемнадцать лет – говорит о дефиците отцовского внимания и любви. Наличие покойной жены и непризнание пасынком создали идеальную почву для спуска курка стартового пистолета в забеге на приз «я лучшая», «я достойная». Эта гонка опасна и вредна для женщины, ибо приз, за которым она гонится, находится в ней самой. Она как та лиса, что несется за своим хвостом. Намотав несколько сотен кругов, некоторым удается осознать тщетность и бессмысленность этой гонки. Остановиться и расставить приоритеты. Другие умудряются сделать это раньше, третье же, самые усердные, вроде Ульяны, только наращивают скорость, думая: «Ну вот-вот! Еще чуть, и…» И ни фига: кончик хвоста всегда находится на пару сантиметром впереди.