Во дворце обнаружились люди, что не могло не радовать. В большом количестве, что делало меня практически счастливой.
И я, стараясь улыбаться не так пакостно, размеренно спустилась по винтовой лестнице, чтобы добрую четверть часа бродить по коридорам и залам, разглядывая сказочную архитектуру и пугая своим видом богато одетых встречных.
И только на первом этаже, когда я попыталась выйти через высокие двери центрального прохода, на меня обратили внимание те, кого во дворце было больше всего.
– Минутку, леди, – дорогу заступила мускулистая мужская фигура в серебряных доспехах с такого же цвета длинным плащом. – Ваши документы, будьте так добры.
Стараясь не улыбаться, я вскинула голову, посмотрела в лицо высокого стража, похлопала ресничками и сделала честное невинное признание:
– Ой, а меня без документов украли…
Светлое лицо блюстителя правопорядка вытянулось, сам он наклонился ниже, распахнул глаза и непонимающе переспросил:
– Вас… украли?
– Да, – жалобно надутые губки, большие честные глазки, – прямо из дома. Даже обуться не дали…
И мы оба посмотрели на мои босые ножки, выглядывающие из-под подола сиротского белого платья. Затем мужчина оглядел само платье, особенно его заинтересовала зона груди, на которой ничего не было видно, что заметно опечалило стража.
Но он быстро взял себя в руки, выпрямился, свёл брови у переносицы, подумал немного и решил:
– Идёмте, леди. Мы вас переоденем и накормим, а вы нам всё расскажете…
– И вы найдёте того негодяя? – я с детской надеждой воззрилась на жертву ведьминской мести.
– Непременно, – мне серьёзно кивнула и указали направо, – идёмте.
Я пошла. Как же не пойти, когда тут такое представление планируется?
* * *
Жизнь прекрасна! Особенно под пирожки с яблоком и корицей и горячий травяной чай. Немного огорчало лишь платье, точнее его раздражающий светло-голубой цвет, но если не обращать на это внимания, то в остальном жизнь была прекрасной!
– Давайте ещё раз, леди Алейда, – стражу Говарду очень понравилось моё общество и глубокий вырез платья, в котором так соблазнительно и аппетитно смотрелась грудь, – этого мужчину зовут Кьярт, у него высокий рост, чёрные волосы и сине-фиолетовые глаза, и в последний раз вы с ним виделись на третьей площади. Всё верно?
Служанки, поварихи и прочие неравнодушные дамы, которых в столовой набралось порядка полусотни, перевели встревоженные взгляды с мужчины на меня. Сам Говард тоже повернулся – к моей груди.