Один проворот, второй. Дверь покорно открылась. Родион пропустил вперед Виссариона, вновь осмотрел коридор и осторожно, не издавая ни малейшего шума, закрыл за собою дверь.
Теперь они были в неизведанной для Виссариона комнате, заставленной вещами. Затхлый воздух не давал возможности дышать, окна были занавешаны, в комнате царила полнейшая тьма. В каком-то даже смысле эта комната скорее была похожа на чердак, нежели на что-то еще.
Родион облокотил скрипку об стену и принялся чуть раздвигать шторы и открывать окна, чтобы дать себе возможность сделать хоть один вдох.
– Эта комната была закрыта примерно с момента…в общем, очень давно. – сказал Родион, толкая оконную решетку. – Так что не удивляйся, что здесь нечем дышать.
Теперь Виссарион мог лучше разглядеть помещение. Это была небольшая комнатка, видимо, раньше служившая гостевой комнатой или что-то наподобие того, как он подумал. По углам стояли стеллажи с книгами и прочими коллекционными вещами. На полу же стояли многочисленные пыльные коробки, некоторые из которых уже были обвиты паутиной.
– Родион, спасибо вам еще раз… Большое спасибо… – взглянув на дворецкого, говорил мальчик.
– Тебе не за что меня благодарить. – Родион улыбнулся. – Посмотри справа от двери в одной из коробок должны быть подходящие краски, только будь аккуратнее, не открывай банки, боюсь, запах от них слишком яркий.
Виссарион приступил рыться в коробках в поисках необходимого. В коробках было всё: и фарфоровые статуэтки, и какая-то посуда, одежда, книги, блокноты, карандаши, кисточки. Но краски так нигде и не было. Сказав об этом дворецкому, тот замялся в недоумении, чуть подумал и начал обыскивать другой угол. Спустя пять минут Родион торжественно поднял вверх банку с краской.
– Та-да-ам! А вот и краска. Так, где ты видел там кисточку?
Виссарион нашел необходимое в коробке и передал Родиону. Тот подсел к скрипке и начал старательно распределять краску по полотну. К счастью обоих, краска хоть и сильно пахла, но не была засохшей.
Но, помимо кисточки, внимание Виссариона зацепила и маленькая книжка, обделанная коричневой кожей. Страницы книги были потрепаны, что давало повод полагать, что ее много раз перечитывали. Как только парень поднял книгу, из нее выпала фотография. Очень знакомая фотография для Виссариона. Он приступил лучше рассматривать ее, как позади раздался голос: