– Бабушка! – воскликнул он. – Это невозможно!
– Тише, – прошептала Ирен, – малыш наконец-то закрыл глазки, беззаботно отправился в мир снов, чтобы набраться сил.
Новорожденный мальчик не смог всецело окунуться в царство морфея, он мысленно возвращался в прошлое, стирающееся с каждым днем и оставляющее за собой шлейф недосказанности. Из-за этого возникало четкое ощущение опасности, ведущее за собой ожидание великой борьбы.
– У него беспокойный сон, – сказал Ричард, закрывая дверь детской и оставляя бабушку наедине с младшим братом. – Так не должно быть.
Остановившись, он прислушался к странным звукам, доносящимся из спальни родителей, не решаясь подглядеть за ними и слыша, что они нашли что-то общее между собой. Может, алкоголь или наркотики сблизили их на пару секунд, перед тем как начался грациозный скандал.
– Лучше бы трахались! – возмутилась Эми. Еле переставляя ноги и опираясь на стены, она двигалась к своей комнате. – Трахайтесь на здоровье!
Ричард, возможно, хотел бы поспорить с напившейся сестрой, но сжал губы, перекрывая поток слов, и лишь покачал головой в знак согласия.
– О! – воскликнула Эми. – Ты согласен со мной! Ничего себе!
Она свалилась около своей комнаты, уронив бутылку пива со звенящим грохотом, абсолютно никем незамеченным.
– И что мне с тобой делать?! – произнес вслух Ричард, аккуратно подходя к ней. – Эх, давай отнесу тебя на ручках, как маленькую девочку в твою комнату?! Ты согласна?!
– Да-а-ва-ай! – пробурчала она, проваливаясь в небытие. – Б-тар!
Оставшись наедине с собой, средний сын провел ревизию в доме, выливая в унитаз весь алкоголь и наивно полагая, что его действия помогут сохранить семью и вернуть родителям клубочки нервов, которые укатились к фантомной кошке, желающей поиграть.
– Бесполезно, – ворчал Бобби, войдя в уборную, чтобы помочиться. – Отойди. Чего ты добиваешься, праведник?!
Посмотрев на него с долей презрения, Ричард пулей выбежал на террасу, сжимая кулаки, которые так и хотели раскрасить лицо отца в яркие краски, разбавленные водой, и эти краски быстро бы стекли на деревянное покрытие, а оно впитало бы великолепный узор подростковой ярости.
– Сам ты сука! – кричал он, прикрывая рот ладонями. – Сука!
Юноша, не справляясь с эмоциями, разбивал кулаки в кровь, раздирал одежду на груди, сшибал ногами недавно поставленные низкие фонари, которые должны были создавать уютную атмосферу на закате.