На второй год работы я, как уже говорила, перешла в старейшую бостонскую фирму «Стоукс & Крейн», воспользовавшись возможностью развития в многообещающей сфере: электронном раскрытии информации. Там я спокойно проработала восемь лет, но тут-то на бостонский рынок и ворвались «Котон & Коверкот», переманив меня и нескольких моих коллег. Помимо повышения зарплаты они пообещали сделать меня партнёром раньше, чуть ли не сразу после того, как я к ним перейду, хотя обычно это происходит лет через десять, и то это ненамного проще, чем верблюду втиснуться в игольное ушко. Они хотели именно юристов из Стоукса, потому что у нас хорошие отношения с клиентами из Новой Англии, так что и делали нам предложения, от которых мы никак не могли отказаться.
Такие предложения делает только сам сатана, но я тоже попалась. Когда ключевую роль в принятии решения играют деньги или первые эмоции, сожаление приходит очень быстро. И вскоре я осознала, что той самой удобной кроваткой для меня был Стоукс.
Невозможно увязать всё это с контекстом того, что я прямо сейчас нахожусь в хранилище Лены. Это хранилище – безопасное место для женщины, живущей в одиночестве в глуши, так что Лена поступила очень мудро, добавив его в план строительства. Закрыв и заперев люк и спустившись по деревянной лестнице в это подземное пространство размером десять на десять, я говорю Лене, что мне нужна минутка, чтобы перевести дух. Подумать.
Её директива собрать команду вместе так и остаётся без ответа. Кроме того, мы так и не решили – потому что прошли всего пара минут – как, чёрт возьми, мы отсюда выберемся, если нас отслеживает этот дрон или вертолёт.
Я вышагиваю перед металлической полкой, заставленной книгами, консервными банками, свечами и батарейками в упаковках. Проталкиваюсь между бочками с водой. Лена в сарафане цвета лайма сидит на обшарпанной красной скамейке возле стальной двери, ведущей в подземный тоннель. Этот тоннель ведет к её восьмичасовой пристройке-студии. Когда температура ниже нуля, он служит ей зимним транспортом.
Она возится с ручками крошечного телевизора, который стоит на складном столике рядом с красной скамейкой. Телевизор транслирует изображение с нескольких камер, расставленных по всему дому.
– Ты можешь разобрать номер дрона на переднем крыле? – спрашиваю я.