– Боже, Шерон, я подумал, что это сама валькирия снизошла до меня, – потирая ушибленную коленку, я посмотрел на часы и увидел самую прекрасную цифру на свете – «18.02». Что самое главное – шесть часов вечера. Время освобождения всех рабов нашего офиса от непрекращающегося гнёта, который должен был продолжиться завтра и послезавтра, ну и после послезавтра, конечно же. Даже выходные, чёрт возьми, вечно портит мысль о том, что в понедельник с раннего утра надо быть в проклятом офисе!
Ответом мне был заливистый смех Шерон, к которому я привык ещё в самом-самом детстве. Она всегда, когда смеялась искренне, прикладывала руку ко рту и игриво отворачивалась, а её кристально зеленые глаза непременно переливались весёлыми искорками. До чего же мило она выглядела в такие моменты. И чертовски привлекательно, надо заметить.
– Давай собирайся, и пойдем. Мне осталось дописать пару отчётов к завтрашнему дню, спасибо сам знаешь кому, а ведь ещё тебя подвезти надо, – скорчив рожицу, сказала она, после чего провела рукой по волосам, приводя в порядок растрепавшиеся слегка золотистые белые волосы. Слегка кучерявые, сколько бы Шерон не старалась выпрямлять их по утрам, они мягко опадали ей на плечи, маняще поблёскивая в свете ламп.
Суетясь, я распихал пачку нужных бумаг по своему портфелю и послушно поплёлся за Шерон. Хоть у меня были и права, и даже старенький полуразвалившийся фордик, но водил я редко – мне почему-то совершенно это не нравилось, никак и не тянуло сесть за руль. Из пробега порядка двухсот тысяч километров я накатал не более десяти за пять лет. Всё же я предпочитаю ездить только в крайних случаях, в отличие от предыдущего владельца моего фордика. К тому же Шерон часто подвозила меня: из нашего захолустья нам по пути в этот городской офис. И в школу где мы дружили почти с первого класса, нам было всегда по пути. Я – простой и никем незамечаемый пацан-неудачник, и она – лучшая девочка класса. Да, уверен, и школы. Любимица буквально всех вокруг: и одноклассников, и учителей. Умница, красавица, всегда такая активная и спортивная… Я никогда не понимал, как она могла совмещать в себе всё это.
– Если хочешь, могу немного помочь. Я сейчас свеж и готов к работе – не обращай внимания на мои синяки под глазами, я просто изображаю панд, так что это не более чем декорация, – сказал я и неловко улыбнулся. Кровь подступила к щекам, я чувствовал, что они вот-вот готовы запылать.