Миры - страница 42

Просыпаюсь. Неопределённое чувство болезненности, депрессии, голода, усталости и истощения, ломоты во всём теле. Вроде яркого света нет, но всё равно режет глаза. Глаза болят. Нет, только не это. Опять. Не хочу просыпаться. Не хочу сюда. Запах сырости, озона, матраса, каменных стен, горелой проводки, это самое страшное – горелой проводки. Этот запах приводит меня в действие. Ч-ч-чёрт. Не открывая глаз, медленно сажусь, снимаю шлем, мелкие присосочки, чмокая, отлипают от головы. Моя смена. Отсыревший матрас, наверное, от него так ломит и зудит всё тело. А почему так сыро? Коротнёт же. Да и лежать в такой сырости. Я уже и так болен. Как и все здесь. Чёртов кашель. Надо разобраться с кондиционером.

Значит, ничего этого нет и никого нет, ни её, ни детей, ни родителей, даже коллег с работы тоже нет. Каждое пробуждение – одно и то же открытие. Снова и снова. Это похоже на ад. Шесть дней в неделю обычная жизнь, а седьмой день – открытие, что никого нет и ты в аду. Розыгрыш. Может, лучше было бы просто умереть тогда, когда умирали все, чем проходить через всё это. «И живые будут завидовать мёртвым» – откуда это, уже не помню. А может, кто-то из них жив? Может кто-то лежит здесь? Я прохожу по залам спящих людей. Залов слишком много, кое-где трудятся одинокие дежурные, что-то чинят, что-то программируют возле мониторов. Вдруг один из спящих забился в судорогах – что-то замкнуло в его аппарате. Страшно даже представить, что происходит сейчас в его мире, наверное, он уже сошёл с ума. После такого редко остаются нормальными, дежурному приходится их добивать, они уже не могут адекватно взаимодействовать с системой, то спят, то не спят, то одно и другое сразу, там-то – это их дело, но, просыпаясь, они остаются тоже невменяемы. Слава богу, не на моей территории, слава богу, это не я сам.

Итак, за работу. Мне приходится разбираться в этой технике, хотя я далеко не специалист. Да и специалистов уже давно не осталось, по-видимому. Я разбираю заметки, оставленные предыдущим дежурным. Что-то всё время выходит из строя. Самое слабое место – питательная смесь, если она забродит, весь зал, который питается из одного источника, превращается в живых, гниющих, погрязших в своих выделениях мертвецов. А дежурный, конечно же, отвечает за свой собственный зал, чтоб мотивация была выше. Делаю химический анализ, проверяю образцы биологического анализа, поставленные на инкубацию трое суток назад, и ставлю свои, увеличиваю дозу антибиотика в смеси, потом пытаюсь определить, откуда несёт запахом горелой проводки, откуда-то в моём зале или снаружи, замыкание – это не менее страшно, чем забродившая смесь. Проверяю основные системы, начиная с тех, которые не проверялись особенно давно, нахожу настолько дефектный модуль, что он ещё не развалился, видимо, только потому, что к нему никто не прикасался, работает по инерции, вот что значит отсутствие движущихся частей в системе. Заказываю новый модуль на складе. Есть во всём этом спящем городе несколько человек, которые никогда не спят и следят за системой в целом, за теми её частями, что находятся за пределами залов. Всего несколько, этого конечно не достаточно, но и нас, дежурных по залам, тоже отнюдь не достаточно. К слову сказать, проектировщики постарались вместить основную сложность систем внутрь самих залов и сделать залы максимально автономными. Снаружи остаётся склад, пути подачи кислорода с фильтрами, гидрогенератор электричества, питающийся от подземной реки, что ещё… Вызываю склад, заказываю новый модуль, сам начинаю разбираться, как же его отсоединить и подсоединить новый. Индивидуальный модуль рассчитан на то, чтоб передать на время функцию заменяемого или вышедшего из строя элемента системы другим индивидуальным модулям, так, чтоб жизнеобеспечение спящего человека не прерывалось. Обесточить систему просто. Программа имеет очевидный визуальный интерфейс, я, вращая на экране установку, выбираю нужный модуль и нажимаю на пункт меню «отключить для замены», но потом я должен отсоединить его вручную и правильно присоединить новый. Тут конструкторы постарались сделать всё так, чтоб минимизировать ошибки: пазы индивидуальной формы, провода уникального цвета. Но у всякой простоты и очевидности тоже есть предел. Достаю из памяти и вывожу на экран технические описания модуля и алгоритма его замены, изучаю, на это уходит час. Как раз приходит новый модуль. Я уже давно со страхом обращаюсь на склад, если мира уже не существует, новые детали производить некому. Когда-то они должны закончиться. Мне кажется, они могут закончиться в любой момент. Но я ничего не знаю, это просто страх. Может их хватит на нашу жизнь и даже с запасом, а может заказанная мною деталь была последней. Кстати, вам не стало интересно, кто и за что согласился работать общесистемными администраторами и никогда не спать? У каждого из них пожизненное обеспечение. То есть, когда всё для всех закончится, и все поумирают, их индивидуальные запасы, которых им хватит на сто лет, останутся неприкосновенны.