– Ты из этого города. Но раньше не возвращалась, – сказал я.
– Родилась здесь. Мама наукой занималась, а отец мастером установок был. Но это давно было, пока она с головой дружила и не хотела меня на съедение цветочкам отправить. Посчитала, что я принесла в этот мир апокалипсис, раз родилась в год начала войны, – Джули выпила залпом стопку и поднялась. – Темнеет. Надо нам закругляться.
– Почему через столько лет ты решила вернуться? Надеюсь, не для того, чтоб нас в жертву цветочку принести? – спросил я, посмотрев на неё.
– Деньги. Здесь их можно заработать быстро, – ответила Джули.
– Разомнём ноги? – предложил Бурый.
– Давай, – согласился я.
Мы отошли чуть в сторону от машины. Город был небольшой, но мощный. Массивный и мрачный. Когда я смотрел в его сторону, то на ум приходило кладбище с мраморными памятниками, которые порой ставили в рост человека.
– Металл режем и тут же грузим. Мы с тобой этим занимаемся, Джули на страже. В любом случае не расслабляйся. Не нравится мне этот город. И Джули не нравится. Рожа у неё грустная.
– Меня насторожило, если бы она была весёлая, – ответил я.
– Завтра можем натолкнуться на любую дрянь. Будь готов. По возможности прикрываем друг другу спины.
– Как и спину Джули.
– По возможности. Имеешь возражения? – Бурый покосился в мою сторону.
– Я тебе уже свою позицию по данному вопросу говорил, – ответил я. Бурый промолчал, но мне показалось, что он мне не особо поверил.
После самогона появилась лёгкость, а все проблемы стали казаться незначительными. Нервное напряжение начало отпускать.
– О чём вы там болтает? – как бы между делом спросила Джули.
– Да Бурый опытом делится, как девок при помощи денег и наглости кадрить, – ответил я, запрыгивая в машину и заваливаясь на сидение. Спать хотелось до безобразия. И желательно без кошмаров.
Кошмары пришли ночью, когда машина подскакивала на ухабах и куда-то неслась. Впереди были мутанты-цветы, которые нас хотели съесть, твари, Бурый с ножом около моего горла, плачущая Джуои и вой. Я же отказывался открывать глаза. Вроде и понимал, что это всего лишь сон, но было всё равно не по себе. Когда машина перестала качаться, я открыл глаза. На лобовом стекле сидело что-то невообразимое и скалилось. Лапы, похожие на усы муравьёв скреблись по стеклу.
– Охренеть, – пробормотал я, снимая рубашку.