– Не спится… – тихонько пробормотала Рита. – А тебе?
– Тоже, – признался я. – Давай, встанем – и налопаемся?
Девушка тихонько засмеялась, ерзая и прижимаясь ко мне спиной. Моя ладонь с удовольствием соскользнула с гладкого бедра на плоский животик. Молодец Юлька, не растянула маме талию. Да и мама молодчинка, упорно ходит на гимнастику. Правда, в последнее время йогой увлеклась…
Рука долго блуждала по вздрагивавшему животу. Спустилась гораздо ниже пупка – и вкрадчиво поднялась, вминая пальцы в приятную округлость, теребя набухший сосок.
– Ты когда угомонишься, фавнёнок? – ласково пожурила Рита.
– Никогда, нимфеточка, – вздохнул я. – Набираюсь впечатлений на месяц вперед!
– На квартал! – хихикнула девушка, совершая развратные действия…
…Угомонились мы где-то через час, уже на диване в гостиной. Одеяла не было, и приходилось нам тискаться друг к другу, чтобы не замерзнуть.
– Подожди минутку…
Встав, я разжег камин, и быстренько вернулся к Рите, разнежено лежавшей в позе мадам Рекомье.
– Сейчас согреешься…
– Да мне и так тепло… Ты горячий, как печка! Слушай, – Ритин голос обрел легкую игривость, – а почему ты обнимаешь не за спину, а… ниже?
– Сравнила! – фыркнул я. – Спинка, она… Она как бы в общем доступе. Вон, у тебя вечернее платье есть, с вырезом до самого копчика!
– И ничего не до самого! И… Оно же тебе нравилось?
– Оно мне и сейчас нравится. Особенно, когда ангажирую тебя где-нибудь в ресторане! Приятно, знаешь, класть руки не на скользкую ткань, а на теплое, гладкое, шелковистое… Танец выходит почти приватный!
– А чего ж ты на Киврина зверем смотрел? На новый год! Помнишь?
– Ну, правильно! А чего он тебя лапал?
– Ага… Тебе, значит, можно Наташку лапать, а ему меня – нельзя?
– Наташка – это другое, – сказал я убежденно.
– Отелло ты мое ревнивое… – нежно заворковала Рита, прижимаясь всем телом.
– Да, я такое… – мои озабоченные пальцы усиленно раздвигали плотно сомкнутые ножки.
– Опять?! Ах, прелюбоде-ей…
Я закрыл девичий рот поцелуем.
* * *
Поленья в камине разгорелись, тихо потрескивая и нагоняя тепло. Отсветы шатались по стенам, пускаясь в пляс с тенями, а снежинки, что скреблись в окно, добавляли уюта.
Мы сидели с Ритой рядом на диване, и бездумно следили за причудливыми изгибами пламени. В трубе гудело.
– Ты проводишь нас? – негромко спросила девушка.