Обе сестры должны были закончить обучение в прошлом месяце, после испытания на дыхание. Мама считала до пятидесяти, а они без передышки ныряли на дно тридцать раз подряд. Но во время последнего нырка Кай достала три ракушки вместо одной, нарушив мамины правила. Она была вся в Хамако: та тоже всегда брала столько, сколько могла унести. Этих моллюсков не пришлось даже отрывать от камней. Девушке казалось неправильным оставить их там – они практически приглашали ее вытащить их на поверхность.
– Сколько раз я говорила тебе, брось это! – прокричала мама, когда Кай вынырнула на поверхность.
– Дело ныряльщиц опасное, мама… ты ведь сама говорила, – возразила Кай.
– Это не значит, что нужно делать его еще опаснее, – парировала та. – Один нырок – одна раковина.
– А на кладбищах в нас могут вселиться лисы, – продолжила Кай, ведь ходят об этом слухи. – Но мы все равно навещаем Хамако.
– Это не то же самое! – разозлилась мама. – Почему ты так упрямишься?
– Я не упрямлюсь! – крикнула Кай. – Это ты валяешь дурака!
Она не думала, что мама действительно ее накажет, но так оно и случилось. Киши совершила церемонию первого заплыва, а Кай осталась сидеть в лодке, кипя от злости. С тех пор Кай вела себя смиренно, как послушная дочь, и доставала со дна по одному моллюску за раз.
Киши расправила плечи, преисполненная праведного гнева.
– Мама очень разозлится, когда увидит тебя с этим ножом!
– Она узнает, только если ты ей расскажешь! – возразила Кай.
Киши цокнула языком и направилась к двери спальни – Кай схватила ее за рукав и выпалила худшее из того, что пришло ей на ум:
– Если расскажешь ей про нож, я расскажу про сына деревенского старосты!
Киши охнула и отдернула руку.
– Думаешь только о себе! – рявкнула она. – Потому-то тебя никто и не любит!
Кай буквально ослепла от ярости – только сестра могла довести ее до такого состояния – и с силой ущипнула Киши за руку чуть повыше локтя, где кожа была мягче всего. Киши вскрикнула, и Кай тут же почувствовала прилив вины – она ведь любила сестру. Но иногда внутри поднималась ненависть, темная, как самая глубокая морская впадина, – чувства эти были очень яркими. Киши выронила нож и кинулась на сестру с кулаками, с силой ударив ее в грудь. Та споткнулась, налетела на стену и закричала от ярости. Оттолкнувшись от стены, она набросилась на Киши.