Незнакомка отвернулась, красноречиво промокая глаза краешком рукава, но упоминание о маргаритках тут же разбило глупое оцепенение шотландца. Он примирительно шагнул к девушке:
– Да ты погоди плакать! Не сердись, я тут столько вдоль берега бродил – уж всякого себе навыдумывал. Ты же у меня на всю Венецию первая красавица. Ну, прости дурака ревнивого!
Девушка обернулась, и Годелот готов был поклясться, что ее ресницы поблескивают самыми неподдельными слезами, а в уголках губ притаилась улыбка.
– Вечно ты вздора наговоришь, а я уши и развешу. Ну ладно… – Она кокетливо откинула с виска каштановый локон. Шотландец молодцевато поправил шляпу, поклонился и предложил девушке руку. Он все еще не понимал, посреди какой пьесы вышел на сцену, не выучив роли, но не сомневался, что это и есть та самая девица, за чьи слезы ему так строго выговаривала Филомена.
Незнакомка приняла руку и повлекла Годелота за собой в сеть оживленных переулков Каннареджо.
Они не разговаривали по пути. Сначала Годелот ощущал, как от волнения быстро колотится сердце, но теплая девичья рука на сгибе локтя поневоле уводила мысли в другую сторону. Сначала он лишь искоса взглядывал на спутницу, но потом рассудил, что изображать влюбленного кавалера можно и более правдоподобно. Поэтому, уже не скрываясь, посмотрел ей в глаза и улыбнулся, надеясь снова поймать тот же сияющий озорной взгляд. Но девушка в ответ предостерегающе нахмурилась и чуть ускорила шаг.
В иной раз этот молчаливый отпор только раззадорил бы шотландца, но сейчас всколыхнул запоздалую мысль: неужели это и есть девушка его предприимчивого друга? Тогда неудивительно, что она держится недотрогой… И от этого предположения Годелот неожиданно испытал какое-то мерзкое чувство, с досадой понимая, что это обыкновенная зависть.
Полчаса спустя они перешли горбатый мостик через узкий каналец. Девушка выпустила руку шотландца и с поклоном указала ему на опрятную лавочку в квартале впереди, будто провожала заблудившегося прохожего. Она подвела спутника к крыльцу, отперла дверь и с самым респектабельным видом прошествовала внутрь.
Годелот последовал за девицей. А та, бегло оглядев пустую лавку, поманила шотландца за собой к неприметной двери за прилавком. За дверью оказалась полутемная кладовая, пропитанная запахами снеди и приправ. За спиной хлопнула дверь, из полумрака навстречу шотландцу выступила худощавая фигура. Раздался знакомый голос: