Перетерпев положенное время, вызвал такси, до места сбора. Возле ворот ничем не примечательной ВЧ, нас уже ждал тентованный камаз. В команде кроме меня, было ещё пятнадцать человек и угрюмый прапор, явно страдающий от жестокого похмелья.
– А когда форму и снаряжение получим?– Вперёд выскочил вертлявый парень.
– За ленточкой.– Прапор страдальчески скривился, от звонкого голоса.– Запомните! Пока машина не прошла шлюз, вы можете в любую секунду уйти. И вам ничего не будет. Потом путь назад закроется на три месяца, до нового пробоя.
– Что, если будем себя плохо вести, в угол поставят?– Вертлявый никак не хотел успокаиваться.– Или по попе отшлёпают?
– Да никто тебя жопорожденого, и пальцем не тронет. Просто из располаги выпихнут. И в лучшем для тебя случае, до следующего открытия шлюза вспоминать не будут.
– А если вспомнят?
Прапор посмотрел на вертлявого со смесью жалости и презрения.
– Там сам поймёшь. Если успеешь… Ладно народ, кто желает в Лимб, грузятся в кунг, остальные по домам. Все вопросы на той стороне. На покурить и оправиться, ровно три минуты.
И потеряв к нам всяческий интерес, забрался в кабину.
* * *
Проследовав его примеру, перелез через высокий борт. В кунге, представившись, пожал всем руки. Хоть и случайные попутчики, но всё же одна команда…
Если не смотреть на специфические сумки и рюкзаки, то в кузове находились обычные мужики тридцати-сорока лет. Выделялись только двое. Одетый в ярко-аляпистую рубашку тип, с мелко уголовными повадками. И пожилой представитель "коренных народов" .
Крепко пожимая мне руку, он представился
– Жаргал Мергеневич Будаев. Но за ленточькой, можешь звать Чукчей. Я привык.
– Бурятия?
– Бывал у нас?
– Нет. Просто моя прабабушка оттуда родом.– Расстегнув ворот, вынул потёртый серебряный крестик, обратную сторону которого, покрывал затейливый и совсем неканонический рисунок.– Вот её подарок! И кстати, она в девичестве была тоже Будаева.
– О, родственники встретились!– Цветастый, неприятно хрюкнул, изображая смех.
– В Бурятии, куда ни плюнь, в Будаевых попадёшь.– Жаргал, отвечая даже не удосужился, повернуть голову.– Хотя всё может быть… Когда твоя бабушка с родины уехала?
– Очень давно. Её мать, моя прапрабабушка, приехала в Питер в самом начале войны. Там в госпитале лежал её муж, с оторванными ногами. Потом блокада, смерть мужа, эвакуация… Так и остались в центральной России… Замуж она снова не вышла, но после войны, дочку родила. Так что по факту, мы никак родственниками быть не можем. Фамилия прабабушке досталась от матери, которая её не сменила.