В двадцать пять я вернулся в Иллинойс, чтобы ухаживать за ней в пору смертельной болезни. Родители развелись, старшие братья и сестры разъехались, так что я остался единственным свидетелем отчаянной борьбы матери с раком. Она спала лишь по несколько часов кряду, и в эти недолгие периоды покоя я уходил к себе. Помню, как зимними ночами смотрел в окно, за которым в свете уличных фонарей кружились большие хлопья снега, и впервые слушал аудиокнигу «Конвектор Тойнби» – вставлял кассету в маленький плеер, выключал свет, и меня убаюкивал голос Рэя Брэдбери, читающего вслух собственные рассказы. Это было настоящее волшебство и отдохновение для моей души, измученной печалью и болезнью матери. В одном из текстов, «От греха моего очисти меня», звучала такая глубокая меланхолия, что внезапно я ощутил родство с рассказчиком. Я не один. Я не одинок!.. Не в том ли суть хорошей истории – дать нам чувство принадлежности, помочь осознать простые истины?… Тогда я понял, что этот поэт прозы видит красоту в печали.
Моя мать скончалась в 1992 году. Ей было немногим больше пятидесяти.
Восемь лет спустя после ее смерти родилась эта книга. Я тогда работал в журнале Chicago Tribune Magazine и предложил редактору сделать материал о сыне Иллинойса, пасынке Марса, привратнике призрачной Октябрьской страны, почетном библиотекаре Академии воображения – Рэе Дугласе Брэдбери, которому в тот год как раз исполнялось восемьдесят лет. Редактор дал добро, и я полетел в Лос-Анджелес, в гости к Брэдбери – в его большой многоэтажный дом, выкрашенный (очень кстати) в цвет одуванчиков. К парадному крыльцу вело больше десятка ступеней. Когда я поднимался, из кустов выскочили и бросились врассыпную коты. Перед дверью лежал коврик с хэллоуинскими тыквами, кричащими «Бу!».
Давняя служанка Брэдбери проводила меня в фойе. Первым же, что я увидел, оказалась картина – оригинал иллюстрации с обложки «Человека в картинках», которая так занимала меня в детстве. Итак, я наконец достиг цели!
Шел 2000 год, последний понедельник мая, на дворе стояла теплая погода, а мне предстояло встретиться с удивительным человеком. За семь месяцев до этого Рэй перенес инсульт, поэтому двигался осторожно – большой, когда-то пышущий жизнью человек теперь хромал, опираясь на трость. Впрочем, это не мешало ему разговаривать со скоростью света – он вещал, философствовал и предлагал решения во благо всего человечества, то и дело с благоговением обращаясь к прошлому. Тогда я понял, что Брэдбери представляет собой удивительной красоты парадокс: он пишет об отдаленном будущем, однако постоянно возвращается к старинным механическим агрегатам Уэллса и Верна, а о далеком прошлом повествует со щемящей тоской, будто говорит: счастливое будущее возможно, только если своевременно оглядываться назад. Рэй Брэдбери – человек-противоречие, пророк ностальгии: он предсказывает прошлое и вспоминает будущее.