Как только Гонсало приступил к своему пятому сонету, из соседней комнаты, от которой их отделяла лишь тонкая перегородка, послышались стоны. Нежеланная интимная близость с какими-то незнакомцами дала смешанный результат: Гонсало ощутил нечто вроде доступа к подлинно порнографической сцене, живой и непосредственной, и к настоящему, грубому сексу, сопровождаемому скрипением кровати и почти синхронными стонами, которые наверняка совпадали с мощными телодвижениями. Но Карлу, напротив, такая близость к парочке поначалу смутила, она даже хотела постучать в перегородку, чтобы соседи соблюдали приличия. Однако вскоре предпочла сосредоточиться на этих стонах в попытке угадать, находилась ли неизвестная женщина сверху или снизу, или в какой-то из тех странных поз, которые ее одноклассницы опрометчиво рисовали на доске во время перемен. Идея издавать возгласы на манер непобедимой чемпионки теннисного турнира «Ролан Гаррос» показалась ей великолепной и все же сейчас невозможной, потому что стоны, которые она слышала, свидетельствовали об удовольствии. И хотя иногда боль и удовольствие сливаются воедино, на долю Карлы выпала исключительно боль в чистом виде.
Внезапно Карлу охватило желание перекричать соседку; она взобралась на Гонсало и принялась лизать ему шею. А он обеими руками охватил ее ягодицы и почувствовал мгновенное возвращение эрекции, поэтому повторный секс за день – третий в их жизни – обязательно должен был стереть или хотя бы смягчить память о предыдущих. Гонсало попытался сам надеть очередной презерватив, и хотя он действовал довольно быстро, лишние секунды вынудили Карлу отказаться от проникновения, а вспыхнувшая перепалка закончилась рутинной и эффектной взаимной мастурбацией.
Гонсало положил голову на голую грудь Карлы и мог бы даже вздремнуть, если бы не вопли в соседней комнате: соседи продолжали сношаться, как кролики, или как сумасшедшие, или как сумасшедшие кролики. Он потянулся за пультом телевизора, поскольку скоро должна была начаться «мыльная опера», на которую оба они, в конце концов, подсели, что, кстати, естественно, поскольку она была не так уж плоха и к тому же показывали уже последние серии. Но Карла, минут десять глядевшая в потолок, выхватила у него пульт и не только выключила телевизор, но и вытащила батарейки и швырнула их в стену. Наступила тишина, но лишь относительная, потому что соседи находились, как выразился бы преподаватель теории литературы, in medias res («в середине дела»).