Чиж развернулся и, торжественно задрав подбородок, зашагал прочь.
– Мой хозяин заплатит вам, – вдруг произнёс альт.
– Весьма ценная инициатива, но мои услуги достаточно дорого стоят…
– Как насчёт сорока тысяч эфиров, мастер Чиж?
Чиж резко остановился так, что чуть не упал. Эфир – монета, которую чеканят в мирах диввов. Значит, монета Бессмертных – значит, имеет хождение по всему Рейбору, по всем тысячам его миров. Хороший меч из альтийской стали, теряющий заточку только лет через десять активного использования, стоит сто эфиров. Обученный и полностью усмирённый чарами скакун Арага, самое суровое и неутомимое ездовое животное из всех, известных Рейбору, – тысячу эфиров. На сорок тысяч эфиров, при должной сноровке, можно раздобыть где-нибудь в тихом уголке Рейбора целый небольшой мирок. Причём со всем населением в придачу.
Размышления о какой-то там чести и достоинстве внезапно показались мелкими и несущественными. Конечно, имелась куча вопросов и сомнений: что это за господин такой, который готов вот так просто отвалить аж сорок тысяч эфиров, и почему он, собственно, сам уже не скупил себе небольшой мирок со всем населением в придачу; что же нужно сотворить, чтобы заслужить сорок тысяч эфиров, с которыми тебе ещё и дадут уйти; в конце концов, не шваркнут ли самого Чижа после успешного выполнения задания… Но чёрт возьми: сорок тысяч эфиров!..
– Вы не ослышались, – словно ответил на все эти сомнения альт. – Мой хозяин весьма богат, и, к тому же, держит своё слово: об этом известно всем, кто когда-либо о нём слышал. Всего лишь небольшая кража – и эти деньги ваши. Стоит только согласиться.
Чиж ухмыльнулся. Что ж, была ни была.
– Должно быть, это нехилое такое ограбленьице, нет?
– Все детали вам сообщит мой хозяин, когда вы прибудете к нему, – альт снова поклонился. – Смею ли я надеяться, что заинтересовал вас?
Альт протянул руку. Чиж покосился на неё и осторожно пожал.
– Моим интересом и любопытством ты на пару с твоим щедрейшим хозяином завладели безраздельно!
Глава 2. За лесами, за горами…
Над лесом протяжно крикнула какая-то птица. Ей, словно отвечая, отозвались заскрипевшие верхушки деревьев. Едва уловимо для слуха, но всё же различимо журчали бесчисленные ручейки, спускавшиеся с холмов и возвышенностей, пробивающие себе между ними путь. Земля была устлана покрывалом из мха, припорошённым кое-где листвой, кое-где – хвоей, но большей частью какими-то зелёными катышками, похожими на свёрнутые в трубочку ростки папоротника.