– Шизоидное расстройство личности плохо поддается лечению. Кто-то однажды мне его описал. Это не болезнь с определенными симптомами, которую можно лечить. Это определенный уровень тревожности. Это то, чего ты хочешь. А хочется от всех отгородиться, оставить на миллион миль позади себя, разорвать все связи и просто существовать, как тебе того хочется самому, на одном из колец Сатурна. И это одиночество на какое-то время делает тебя счастливым. Но в один прекрасный день понимаешь, что тебе требуется помощь, а рядом нет никого…
– Меня уже тошнит от рассказов о ее душевной болезни, – перебила Лена.
Райсевик замер.
– Для всех это главная разгадка: она прыгнула с моста, потому что была сумасшедшей. Из-за диагноза, поставленного десять лет назад в детстве. Да, с моей сестрой не все было в порядке. Да, ей никто не был нужен. Но я ее знаю, и о самоубийстве она не думала.
– Вдруг ты ее все-таки не знала, – его слова прозвучали как оскорбление.
К такому она оказалась не готова. Слова ее сильно задели.
Видимо, он понял, что зашел слишком далеко – сразу же заговорил мягким голосом, но достаточно громко, чтобы магнитофон его записал:
– Прости… Это вырвалось само по себе.
Лена ничего не ответила. Вообще ничего.
«Вдруг ты ее все-таки не знала».
– Лена, можно задать тебе вопрос. Зачем это все?
– Хочу справиться с горем.
– И все же зачем?
Молчание.
Он подошел ближе.
– Почему ты преодолела весь этот путь из Сиэтла? Почему просто не позвонила?
Она репетировала ответ на этот неизбежный вопрос, но все равно была сбита с толку, словно получила удар по голове.
– Я… я пишу книгу, – от смущения покраснели щеки, что ей не понравилось. – О моей сестре. О ее последних минутах шестого июня. Я столько всего про нее не знаю. А я хочу описать, что с ней случилось. С твоей помощью.
Он обдумал услышанное.
– В детстве мы думали, что она – художница, а я – писательница. Кэмбри просила меня написать о ней книгу. А я так и не удосужилась. Думаю, теперь я пытаюсь загладить вину.
– Прости, если мои слова прозвучали грубо, Лена. Не хотел показаться бесчувственным.
Она слегка улыбнулась.
– Рай, прости, что перебила.
Два пустых извинения, произнесенных только ради работающего магнитофона. Друг от друга они стояли в десяти шагах. Словно собирались устроить перестрелку, как герои какого-нибудь вестерна.