Вот зачем самую обычную масленную лампадку менять на маг – механический фонарь, занимающий весь угол комнаты и нависающий настоящей угрозой над кроватью?
А парожансы? Угля и магических сосудов на них уходило столько, что можно было менять лошадей чуть ли не каждую половину дня. Скорость та же.
А падающие дирижабли? Железные корсеты? Огромные приборы с длинными трубками там, где сработала бы простая лупа?
Ох, Великие, однажды я даже видела огромную изогнутую палку, прикрепленную на потолочный крюк, которая управлялась с помощью несколько щипцов. И для чего? Чтобы выдвигающийся кончик мог писать новейшими маг-чернилами на бумаге!
Ну заче-ем?!
Можно ведь просто взять и опустить заточенное птичье перо в самые обычные чернила. Взять и опустить… и написать, все что надо.
Наверное правы были сплетники и иногородцы в тавернах, которых мы с Аеллой слушали, раскрыв рот. В Сэндилане были слишком большие залежи самой разной руды. Ее оказалось так много, что можно было не только нажиться на продаже соседям, но и самим наделать механизмов всех видов. Налепить на дома, на юбки, на каждый свободный кусочек! Потому что это чуть ли не дешевле, чем ценное дерево. Или живая лошадь…
Я повернулась на другой бок, снова повернулась, накрыла голову подушкой, вдруг бы голове этой моей беспокойной показалось, что еще кромешная ночь, но не помогло. Встала.
До следующего парожанса, который ехал в Илдвайн, северную «столицу» королевства, оставалось полно времени.
Что ж, потрачу его с пользой. Например искупаюсь и позавтракаю.
Вот уж что мне нравилось больше всего в моем невыполнимом задании, так это возможность есть, когда хочу, причем довольно неплохо. И мыться тоже когда хочу.
В озерном крае, в котором я родилась, мы привыкли к чистоте и ежедневным обливаниям. Нередко и общие помывочные сооружали. На берегу из округлых камней выкладывали углубленные чаши, промазывали глиной, воду туда запускали. А потом бросали раскаленные камни, так чтобы аж пузырями шла. С восторгом все плескались.
И рыбы, трав, клубней было хоть объешься…
После бегства из родных мест я впервые познакомилась с голодом. А потом и с тем, что многие могли не мыться целыми лунниками – и как от них воняло не замечали. И в деревнях, и в столице!
Сейчас же у меня достаточно монет на сытость и чистоту.