– Что так поздно за городом? – спросил мужчина.
– Ездила к подруге. Она на даче живет. Скучно ей одной, навещала, – Алина говорила сбивчиво, хрипло, не понимая, что не обязательно рассказывать все подробности.
– Ночь почти.
– Давление у нее. Пока фельдшера дождались…
– Давление?
– У пожилых такое бывает, – улыбнулась Аля.
– Сколько ей?
– Семьдесят два.
– Семьдесят два и подруга? – удивился водитель.
–Я вам тоже не девочка! – рассмеялась Алина дрожащим голосом, – Подруги разные бывают.
У мужчины было доброе усталое лицо. С ним почему-то было спокойно и надежно. Тело оттаивало и мысли, вслед за ним, начали упорядочиваться.
– Я Аля, – зачем-то представилась и протянула она руку.
– Игорь Витальевич, – пожал тот в ответ кончики ее пальцев. Руки мягкие, теплые, не рабочие, без мозолей и трещин. Алина заметила это про себя, но спросить о профессии не решилась. Лицо показалось ей знакомым, но вспомнить откуда не получалось. Усилия, которые она прилагала, только отдаляли ее от истины, и Алина решила бросить безнадежную затею. Но, как водится, лишь женщина расслабилась, и ответ всплыл из глубины памяти. Не может быть! Это Мохов. Лет двадцать назад все девчонки института бредили о нем. Фильмы с ним в главной роли крутили на всех каналах. Какие, однако, у судьбы сюрпризы! По ее глазам Игорь понял, что его наконец-то узнали. Это польстило и расстроило одновременно. Теперь придется надевать дежурное лицо и говорить дежурные фразы. А Алина отвернулась и задумалась. Что же теперь ей сказать? Ой, это вы! Я видела все ваши фильмы! Чушь непролазная. Видела и что? Да и не все. Нелепо, глупо, банально. Каждый день люди видят начисто отмытый пол в отделении. Видят, но никто не восклицает при встрече: «Ой, это вы!». От своих размышлений Алина начала давиться смехом. На недоумение Игоря Витальевича она закусила в улыбке губы и покачала головой:
– Не обращайте внимания, я сама могу и разозлить себя, и рассмешить.
Мохов ничего на это не ответил.
– Я закурю? – через какое-то время спросил он.
– Да, пожалуйста.
Он приоткрыл окно и стал выпускать в него струйки дыма:
– Не дует?
– Нет, нет, – Алина чувствовала себя неловко из-за своего глупого смеха, но никак не могла придумать, о чем поговорить. Очень хотелось сгладить впечатление, отвлечься.
Машина плавно покачивалась, мотор мерно гудел, все навевало дрему, но Алина крепилась, стараясь не заснуть. Этого еще не хватало. Они помолчали еще немного. Машина повернула под арку. Вот он родимый, знакомый двор, знакомый дом. Пора прощаться.