Человек огня едва заметно улыбнулся, Юрий Волков лишь мельком это заметил, но сразу понял ту улыбку. Такая улыбка появляется на губах родителя, когда он наблюдает за своим ребёнком, за его попытками захватить мир, сидя в песочнице.
Юрий Волков резко встал, было понятно, его задело поведение Человека огня. Отрывисто и резко он выбросил:
– Собирайтесь! …
… Дорога из больницы монотонным гулом шоссе давила на голову. Вороной автомобиль с тонированными окнами ровным ходом шел по пустынной равнине. Лишь тут и там иногда проносились редкие деревья. Человек огня смотрел в окно на незнакомую местность и не узнавал её. Слева и справа от него сидели люди в форме, впереди Волков и водитель. И две военных машины конвоя, спереди и сзади. Глядя на всё, Ярослав щурился, он пытался при спазмах коснуться головы руками, но люди в форме блокировали любой контакт конечностей, не давая объекту как следует шевельнутся. Человек огня не обижался на них, ему просто было больно.
Серые коробки зданий вскоре выросли из ниоткуда. Прочно укрытые рядами колючей проволоки и столбиками КПП, они волшебным образом скрывались даже в распростёртом горизонте пустой равнины. Объекта везли к назначенной цели. Путь шел к центральному блоку, за непроницаемый металл и через охранные ворота, покорным маршем, под руки. Часовой едва привстал со щелчком бронированной двери, но, завидев Волкова, тут-же выровнялся по струнке смирно, щёлкнув каблуками берцев.
– Вольно.
Конвой прошел неуклонно. Все присутствующие в коридоре и охранных помещениях, нашпигованных мониторами, козыряли при виде вырастающей процессии, Волков едва отпускал им приветствия. Охранная зона уступила место лабораторной, металл отошел на задний план пластика и стекла, затем появились некие черты больничного пейзажа. Вокруг поплыли белые двери, пронумерованные и глухие. Вскоре процессия остановилась у одной из них и, когда Волков открыл её, перед Человеком огня предстала комната, опрятная и чистая.
Ярослав вошел. Он неспеша проделал несколько шагов вглубь, но тут-же остановился от хлопка двери за спиной и немного вжал в плечи шею. Уши его при этом чуть дёрнулись, и он обернулся, неуверенно и виновато.