Надо было позволить кусочку ткани спланировать на землю. Но, до конца не осознавая, что делаю, я перехватил ленту и быстро, почти не глядя, повязал на ближайшей ветке.
– Все? Ритуал окончен?
Мне правда надоело ждать.
Госпожа Мирай открыла рот, потом закрыла, при этом смотря на меня чуть ли не с ужасом.
– Что вы наделали? Это же дерево шимме!
Я развернулся и зашагал прочь, надеясь, что она последует за мной.
– Это было мое желание!
Я обернулся, удивленный отчаянием, прозвеневшим в ее голосе. Сейчас Молния больше походила на обиженного ребенка, чем на боевого мага. Она смотрела на меня широко распахнутыми глазами, слишком потрясенная моим поступком. Так, будто я совершил что-то недопустимое, посягнул на святыню.
Может, недаром брат называет меня бессердечной дубиной?
– Зачем вы это сделали? – прошептала она. – Зачем?
– Что именно я сделал?
Настолько глубоко чужих традиций я не знал. Да их сотни! И в каждой деревне разные. И мысли этой сумасшедшей я не читаю.
Раздражает. И она, и вера в дурацкие знаки.
Лицо госпожи Мирай стало пунцовым, даже шея и уши приобрели такой же оттенок.
– Уже не важно, – процедила она.
Не важно так не важно! Демон с ней. Что это значит, выясню позднее.
Гром
Мысли о древе желаний не покинули меня ни на следующий день, когда мы продолжили путь, ни еще через три. С Молнией мы с тех пор не разговаривали, она словно в невидимку превратилась.
Нутром я чуял, что был неправ, хотя обычно не обращал внимания на такие мелочи. Но сейчас в голове зудела эта заноза. Единственный способ унять зуд – выяснить, что за традицию я нарушил.
– Май, – я придержал лошадь, чтобы подождать мага земли.
Тот поднял на меня взгляд добрых светлых глаз.
– Слушаю, господин. Вы что-то хотели?
Я решил начать издалека.
– Ты ведь лучше меня разбираешься в растениях.
Тот скромно улыбнулся:
– Я люблю их с детства. Это моя родная стихия, моя кровь.
– Что ты знаешь о традициях, связанных с деревом шимме?
– О, их много, – он нахмурил лоб, вспоминая. – С чего мне начать, господин? Вас интересует что-то конкретное?
Перед глазами стояло лицо растерянное лицо госпожи Мирай, ее стремительно алеющие щеки. Обида и гнев во взоре.
– Что значит повязывание лент?
Май пустился в объяснения:
– Многие шиссаи верят, что если загадаешь желание и повяжешь ленту на дерево шимме, то боги непременно его исполнят. Сама же лента сгорает в лучах солнца, когда оно сбывается.