(Хочет уйти, но останавливается.)
А это правда, что вы сами,
Сыграете в спектакле роль?
Мадам Флобар:(Улыбаясь, подойдя к комнате Клозетте. Громко.)
Ну, разумеется, не глядя на цунами,
Такой вот выпад, точно карамболь!
(Подходит к Иветте. Кладет руку на плечо.)
Конечно, милая, конечно,
Раз обещала, так тому и быть.
Жизнь незаметна и беспечна,
Давайте торопиться жить.
Иветта: Вот так же мне ответил дворник.
Мадам Флобар:(Растерянно.)
Он тоже в пьесе занят, как и я?
Иветта: Да-да, ведь он поклонник,
Искусство любит не зазря.
Мадам Флобар:(Выдохнув с облегчением.)
Я репетировать готова хоть сегодня,
Иветта: Но это вам не обязательно мадам.
Мадам Флобар: Ну, нет, я не настолько беззаботна,
Я под удар поставить все не дам.
Теперь ступай, я почитаю пьесу,
Иветта: Но вы…
Мадам Флобар: Я роль свою найду сама,
Я поняла ‒ играю в паре?
Иветта: С садовником… ну, я пошла.
(Торопливо поклонившись, уходит.)
Мадам Флобар: Все это не случайно, кто виновник?
Письмо, спектакль или я?
А, может, виноват садовник?
Иль мой отец, что поддержал меня?
Ну, хватит мучиться, довольно!
Вперед, навстречу солнечному дню,
И восхищаться не притворно,
Цветам, деревьям и… коню.
(Кричит в окно.)
Кто из конюшни выпустил коня?
Немедленно вернуть его обратно!
Что? Я не слышу! Что там за возня?
Как можно относиться так халатно!
(Подхватывает подол платья, хватает пьесу, бежит в сад.)
Сцена 10.
Аббатство Сен-Жермен-де-Пре. Эндрю в келье один. Входит священник.
Брат Жозеф: ( Намеренно растягивая слова.)
Мой сын, мне передали,
Не терпит дело отлагательств?
Когда в чуму повально умирали,
В дела Господни не было вмешательств.
Так, что у вас? Всё нынче в спешке,
Рожденье, смерть, венчание, потоп,
Над бренным ‒ Господа насмешки!
Вот так говаривал наш епископ.
А как не верить? Взять, к примеру,
Сегодня в трапезной случился бунт,
Там вместо овощей в тефтелю,
Брат Олаф ‒ мяса, целый фунт,
Да в пост ‒ вот наказанье Божье,
Сырые кельи, кашель без конца,
(Демонстративно кашляет.)
Так, сын мой, что же все же,
Вас нынче привело сюда?
Эндрю:(Едва сдерживаясь.)
Святой отец!
Я о любви молю вас к ближним…
Брат Жозеф:(Перебивает.)
А нынче, что ‒ любовь?
Теперь уж никогда не будет прежним,
В аббатстве и спасение, и кров.
Все в воле Божьей даже милость,
Завет его не каждый чтит,
Порой всему цена ‒унылость,
И грех седьмой лишь сильный избежит.