Так сразу и не поймёшь, переживает или завидует. Да и сама хороша. У Лизы несчастье, а она хватается за любую возможность вырваться из дома. Подруге ведь всего не объяснишь.
– С его положением можно свадьбу и в Перунграде закатить, а не у нас на болотах. Зато сегодня хотя бы будет, что в «Имперграм» выложить.
Всё-таки подруга была отходчивая. Её любая проблема могла вылечиться новым телефоном, новым платьем и новой фотографией. Людмиле бы так.
– И как ты будешь жить с нелюбимым? А спать?
А действительно, как? Солёные капли, собравшиеся у уголков глаз, бросились вниз, скатившись по щекам Людмилы.
– Я вступаю в предел рода моего. Я вступаю в предел круга моего. Я вступаю в предел и остаюсь там. Пусть будет благодатным каждый шаг в этом круге.
Людмила ступила босыми ногами на землю. Холодно и колко. Стараясь смотреть под ноги, осторожно прошла между двумя чашами. В них полыхал огонь, призванный отгонять от невесты всякую нечисть. Жутко мешала фата. Она хоть и была лёгкой и кружевной, а всё же ограничивала обзор и заставляла смотреть на мир, как сквозь пелену. Будто Людмила находилась на грани между мирами.
Обогнув храм, она увидела невысокого и, как ей показалось, неказистого жреца со шрамами на лице. Он чертил в воздухе защитные знаки. Рядом с ним стоял Константин.
Громов облачился в крылатый военный мундир небесного цвета. Синими птицами в империи называли лётчиков, что берегли чистоту неба над головой.
Девушка подошла совсем близко, и уже могла разглядеть его лицо. Медные волосы, всегда собранные и зачёсанные назад, сейчас были растрёпаны и спускались до самых эполет. Он осторожно взял её за руку. Его пальцы оказались на удивление тёплыми.
Жрец осыпал молодых зерном и окропил водой. Затем поджёг пучок сухих сборных трав. Сладкий и вместе с тем едкий запах достиг носа, защекотал горло. Казалось, дым мог изгнать не только нечисть, но и людей из плоти и крови. Людмила едва не закашлялась.
Глупые обычаи и обряды стали совершенно необязательными в городской жизни. Здесь же – разом обрели вес. Если союз не будет одобрен богами, то и мучительный выбор делать не придётся.
Константин вывел Людмилу к ручью. Девушка опиралась на его руку и только сейчас обратила внимание, что, в отличие от неё, он босым не был. Столичный нечистик и при соблюдении старых традиций умудрился остаться в сапогах. Она же имела все шансы заболеть к вечеру.