– А второй ребенок, который умер в восьмилетнем возрасте? Его подвергли участи стать великим художником?
– Ко второму было совершенно иное отношение. Он имел счастье быть собой, ему прочили карьеру в сфере бизнеса. Рене называл его своим преемником едва ли не с пеленок. Они с Идит как бы поделили детей. Идит растила Даниеля, а Рене – маленького Шарля. И Даниель остро чувствовал зависть к маленькому брату, которому отец дарил больше любви и ласки.
– Господи, только не говори, что он его убил!
Зоя посмотрела на Веру долгим, печальным взглядом.
– Этого никто не знает, даже сам Даниель, – сказала она.
– Как это? – не поняла Вера.
Зоя вздохнула, прикусив нижнюю губу.
– Братик разбился на скалах. У самого Даниеля было алиби, он убегал из Шато де Пон Д’Азура на берег играть с ребятами, те худо-бедно подтвердили это. Подтвердил, что видел его с ребятами в день и час смерти Шарля и лодочник. Но Даниель упорно винит себя. Маленький Шарль хотел пойти с ним к обрыву, с которого открывается потрясающий вид на Лазурный Берег, но Даниель его не взял. Ребенок, видимо, решил пойти сам.
– Черт, – вырвалось у Веры сочувственно. – Даниель уверен, что убил брата? Но как? Что он сделал?
Зоя прикрыла глаза, качая головой.
– В этом и загвоздка. По его детским воспоминаниям, сам момент он не помнит. Или, точнее, помнит сотни тысяч вариаций. По одной версии, он нашел его и пытался донести до замка, по другой, шел дождь, и Шарль поскользнулся. Дождь действительно шел в тот день, но вечером, а полиция приехала так поздно, что тело было покрыто землей, ссыпавшейся с обрыва. Его опрашивали психологи, сотрудники полиции, социальных служб, и он каждый раз рассказывал разные истории, причем так убедительно, что сам впадал в истерику, приходилось накачивать успокоительными. В конце концов службы, его родители и он сам застряли в порочном круге – уже невозможно было понять, где вымысел впечатлительного ребенка, а где влияние наркотических средств. Его оставили в покое, дело закрыли. Не прошло и года, Идит умерла от передозировки морфина, превысив свою привычную дозу четырехкратно.
Вера сидела молча, подперла ладонью подбородок, прикрыв пальцами рот.
– Вот история Даниеля Ардити, и, боюсь, это не конец, – заключила Зоя.
– Но что же ты? Ты что думаешь? И братика, и мать убил он?