Александр Эдгардович уехал, а я зашёл в инструменталку и, стараясь придать своему голосу как можно больше мягкости, сказал:
– Регина Кондратьевна! С сегодняшнего дня без меня никому ничего на сторону не выдавайте, даже родственникам!
Инструментальщица обиженно поджала тонкие губы.
На выходе из старой мастерской я столкнулся с Зиной.
– Опять Эдгардыч приезжал? Слушай, Владимир Александрович, зачем в инструменталке столько инструментов. Посмотри, одних свёрел несколько ящиков. А зачем? Только загромождают помещение. Раньше они на складе хранились. Заведующий приходил, брал сколько надо. И вообще не нужна такая инструментальщица. Инструментальщики должны инструменты затачивать, а не выдавать.
– Войду в курс дела, разберусь, – ответил я и взглянул на часы.
Было без пятнадцати минут девять. Кости в сварочном цехе не было, и я отправился в новую мастерскую. Адам Адамович, в пиджаке, пропахшем соляркой, ходил вокруг нашей конструкции.
– Всё-таки много мы вчера сделали!
– Ну да! Сейчас обрешётку закончить, площадку под вентилятор присобачить и оси для колёс приварить.
– Много ещё работы.
– Думаешь, не управимся до обеда?
– Чёрт его знает. Как пойдёт.
– Что-то не спешит Костя.
Адам Адамович промолчал и закурил папиросу.
– Девять, а его нет! – сказал я, чувствуя тревогу. – Бывает у него такое?
– Бывает.
– Ну это уж… Не знаю, как назвать!
Пришёл Лукашов:
– Что, сварщик не пришёл?
– Пока нет его! А я обещал директору, что к обеду его бандура будет готова.
Прошло ещё четверть часа.
– Пойду к нему домой, – сказал я, потеряв терпение.
– А я схожу в автопарк, может завгар своего сварщика даст. Я ж тебе говорил, что Костя ненадёжный мужик. Ох, не мне бы это говорить!
– Где он живёт?
Адам Адамович и Сашка сообщили мне, что улица, на которой живёт Петухов, официально называется Трудовой, а в народе Кулацкой, и объяснили, как туда пройти и найти Костину квартиру. Я отправился, практически не надеясь застать Костю трезвым.
Кулацкая улица была в посёлке Целинном самой низкой, отчего колеи на ней были особенно глубокими, а грязь липкой, как пластилин, державшая путешествующих по ней так крепко, что они после каждого шага, выдернув ногу, рисковали потерять равновесие и шлёпнуться в неё плашмя или навзничь. Мне всё же удалось счастливо пробраться к указанному дому, не запачкав одежды.