Запутался Сабир Каримович в ценностях. Живет он здесь без костюма, есть простую еду, денег тратит совсем немного – на соль, крупы, что Ухтам привезет. Значит, можно так жить? Отшельником быть проще, чем простым человеком. Когда ты один, то и заботы только о себе! А семью так не поднять… Что ж получается? Свободы нет? Вернее, она в том, чтобы решить, для чего ты живешь на Земле? Для себя или для других? Или, вернее, хочешь ты жить сам по себе – свободно, не зависеть ни от кого, или хочешь ты жить с семьей, в обществе – и тогда не избежать законов и условностей? Только в этом выбор…
Наступила темная ночь, такая, о которой говорят «хоть глаз выколи». Луна еще не народилась, а звезды… сколько их на небе! Но ни одна их них никогда не ответит ни на один вопрос человека, сколько ни пялься на них.
Сабир Каримович наглухо закрыл палатку и уснул. И думы не мешали. Все равно, он чувствует свободу и от этого радостно, хоть и нелегка она – свобода…
С каждым днем жара становилась нестерпимей. Чилля8 была в разгаре! Сабир Каримович открыл крышку колодца. Вода на самом дне. Пока вода есть, он будет здесь! Без воды не проживешь – факт. Но хоть и на самом дне, а она пока еще есть. Ведро шлепнулось о гладкую поверхность, потом потяжелело. Сабир Каримович потянул веревку. На глубине прохладно! Хоть лезь туда…
Наполнив канистру и несколько баклажек, он решил было идти обратно, но увидел пыльный шлейф. Кто-то едет! Сабир Каримович поставил свою поклажу в тень и сам присел на ступеньку дома Умида. Шлейф приближался. Отшельника уже не пугала мысль о приезде жены или участкового. Он стал настолько безразличен к жизни за пределами его пустыни, что все, что могло случится оттуда, его не волновало. Главное – это вода, защита от солнца и еда. Все!
Видавшая виды «Тико» с шумом подкатила к дому. Видимо, водитель не сразу приметил человека в тени: солнце слепило глаза. А увидел и засуетился. Открыл заднюю дверь, и, к удивлению, Сабира Каримовича из машины вышла женщина с ребенком на руках. С ума они сошли что ли? Зачем приехали сюда с ребенком? Он встал, отдернул рубашку, поправил кепку.
– Ассалом Аллейкум, ота! – мужчина, молодой оказывается, только весь какой-то согнутый, то ли больной, то ли специально согнулся – не понять, упал на колени.
Сабир Каримович никак не ожидал такого. Только руку протянул для приветствия, а тут – бах, и тот, с кем думал поздороваться, на коленях.