Та, к которой обращались, оглянулась.
– Не привлекая внимания, хорошо? Это вам, – протянула Вероника Александру плотную цилиндрическую банку в кулак размером – тяжёлую, наверно килограмма два.
– Вы уже прочитали о ней в соглашении. Римма всё объяснит на месте. Удачи! – и вновь пожала ему руку.
Александр заметил, что Римма как будто отстала, а потом обнаружил, что она идёт рядом, улыбаясь и как бы не обращая внимания на человека. И при ней есть сумочка. Интересно, виртуальная или нет?
– У вас много вопросов, но вы помалкиваете, – заметила Римма своим низким голосом. – Не бойтесь, я не кусаюсь.
– А по вам не скажешь, – не удержался Александр, и Римма рассмеялась.
Прохожие, миновавшие их, не обратили внимания и совсем не заметили её зубы?
– Ну, кусаюсь, но только когда хочу. Не бойтесь, не загрызу. Мама пояснила, в чём там дело, – добавила Римма. – Мне нужно будет поговорить с вашей девушкой.
– С Никой?
– А что, есть другие? – ехидно уточнила Римма. – Простите, если что.
– Нет, всё в порядке.
– Ничего не в порядке, – возразила Римма. – Вы не умеете врать. Договоримся, да? Вы не врёте, а я не ехидничаю. Ну, почти.
– Не вопрос, – покивал Александр, он был всё ещё немного не в своей тарелке.
Остаток пути они помалкивали. Римма иногда посматривала краем глаза, а потом всякий раз улыбалась. Александр пропустил её вперёд, стальная дверь в подъезд массивная, ему и самому не так просто распахнуть её быстро. Когда Римма вошла в его квартиру, она первым делом оглянулась и глубоко вдохнула.
– У вас красиво, – заметила она. – Можно? – Она указала на вешалку и оставила на ней свою сумочку. Ого, настоящая?! Хотя… Александр скосил взгляд. Теперь Римма отбрасывала тень.
– Стойте, так вы специально не отбрасывали тень?!
– Ну да, – согласилась Римма и увидела старинную пружинную кровать в гостевой комнате.
– Ой! – Глаза Риммы загорелись. – А можно попрыгать, да?! Сто лет мечтала!
– Прыгайте, – улыбнулся Александр.
Римма метнулась к нему, чмокнула в щёку и бросилась в гостевую, прыгнув на кровать с разбегу.
И кровать под ней промялась! Может, не так сильно, как прогнулась бы под Александром, но заметно! Римма самозабвенно прыгала, пружины недовольно поскрипывали, её платье приподнималось колоколом, открывая часть бёдер и нижнее бельё, и опадало вновь. Наконец, Римма угомонилась.