– Потому что устала, Тим. Если бы ты тогда дал мне умереть…
– Даже не думай об этом, – резко сказал Тим. Опять меня поцеловал, ласково отводя волосы с моего лица. – Мы еще с тобой поживем. Хочешь ты того или нет, но поживем.
Он отошел. Я не стала ждать, когда он приведет себя в порядок. Ушла в комнату, чтобы переодеться. Тим последовал за мной.
– Это твоя комната?
– Да.
– А чего мебель переломана?
– Некоторые любят выпускать злость, ломая все подряд.
– Нравятся тебе проблемные мужчины, – сказал Тим. Сел на кровать. – Я сегодня с тобой переночую. Завтра съезжу за вещами.
– Решил остаться?
– Я думал, что ты осталась в прошлом. Столько лет должны были чувства охладить. Но как только я тебя попробовал, так вновь подсел.
Он потер ладонями лицо. Виновато улыбнулся, но улыбка тут же слетела с его лица.
– Подойди сюда.
– Дай хоть оденусь.
– Не стоит.
Я подошла к нему. Тим провел ладонью по моему животу. Его пересекали два шрама.
– Этот мой. А этот?
– Кесарево. Третий ребенок. Нужно было экстренно оперировать.
– Почему?
– Потому что Толик не хотел ребенка и поэтому ударил меня по животу. Когда начали роды, то ребенок был поперек. А у меня еще был разрыв селезенки.
– Бедная моя, – прошептал он, целуя мой живот. – Котенок, сколько же тебе всего пришлось пережить.
– Даже не представляешь сколько, – ответила я.
– Представляю. Я все вижу. И все равно, я по тебе скучал. Мне тебя не хватало, – ответил Тим. Он щекой прижался ко мне. Колючая щетина колола кожу. Или мне это показалось? Или это было все из воспоминаний? Я почувствовала слабость в коленях. Медленно сползла на пол. И опять я наполовину голая сидела около его ног. Опять плакала. Он гладил меня по голове. Ласково гладили. Ничего не говоря. В этот раз я уже не молила о смерти.
– Я устала.
– Я дал слово, что не буду тебя беспокоить, но ты мне последний месяц снилась каждую ночь. Вот я и пришел. Не можешь ты без меня.
– Не хочу.
– Но ты не справишься без меня, – сказал Тим.
– Я уже не справляюсь. Все слишком сложно. Я не понимаю как дальше жить. Живу лишь потому, что каждое утро встаю. Но при этом я уже давно боюсь, что когда-нибудь просто не проснусь.