Гулял как-то Кузька во дворе. За жучками-паучками всякими любил наблюдать. Села однажды божья коровка Кузьке на плечо, а он ее взял и хлопнул. За всем этим процессом наблюдала подруга Кузьки.
– Как можно быть таким бессердечным. Зачем задавил ее? – крикнула девчонка и дала другу по затылку.
– А просто так! – сказал Кузька и ударил девчонку в ответ.
Тут подбежал папа девчонки отшлепать Кузьку ремнем, чтобы неповадно было больше руки распускать. На крик мальчика прибежал его отец и дал папе девочки кулаком в нос.
– Сейчас я покажу тебе кузькину мать!» – крикнул папа Кузьки и позвал свою жену.
Присоединились обе мамы и стали кусаться. На шум сбежались соседи, которые жили в этом же дворе. Сначала они хотели усмирить весь этот балаган, а потом поняли, что все это бессмысленно и тоже принялись бить друг друга.
Увидев драку, прибежали бабушки-старушки и дедушки-пенсионеры и стали всех колотить тростями.
В конце концов, приехали депутаты, психологи, журналисты, телевидение, полиция, даже пожарники (хотя, зачем бы они там нужны были).
Так драки и продолжались. И все это с улыбками и с каким-то даже умиротворением в лице. А все потому, что запрещены были ругань, брань и оскорбления. Принято было с глубочайшим уважением относиться к обществу, к каждой отдельной личности, политическим деятелям, да и вообще ко всем жизненным трудностям подходить с благодарностью и восхищением!
Самыми последними приехали врачи, понаделали всем прививок и повесили табличку: «Осторожно! Заразно. Объявляется карантин».
Об одиночестве и как с ним бороться
Жила-была Серафима и одиночество было ее совсем невыносимо!
– Как я устала от такой жизни!, – вздохнула она. – Как я устала держать это одиночество в своих руках, качать его, холить и лелеять! Ни на минуту нельзя отлучиться. Нельзя ни с кем сходить-погулять, отдохнуть, как мое одиночество начинает капризничать и сию минуту вынуждает снова взять на ручки.
Мимо проходил Веньямин, увидел, как Серафима страдает и решил ей помочь.
– Давай мне ее на ручки. Ты пока отдохни, а я с ней посижу.
Серафима подумала-подумала, да и согласилась.
– Ты только поосторожнее, а то уронишь!
– Какое у тебя одиночество гордое! Не идет, зараза такая… – сказал Веньямин, пытаясь перенять одиночество Серафимы.
– Не гордое, а капризное! – запрокинув волосы сказала Серафима и ушла гулять.