Длинные густые ресницы опустились на долю секунды, после чего взметнулись черными крыльями ангела, и снова этот взгляд – заинтересованный.
Не знаю, чего я больше пугаюсь, близости с ним или того, что я могу совершить от страха неизвестности. Меня пугает в этом парне именно тот факт, что никогда нельзя предугадать, какую штуку он выкинет в следующий раз. Угрозы страшны сами по себе, если не знать, что именно тебе грозит, и он знает это. Райан умеет пользоваться словами, и поэтому пугает больше тех парней, кто может распускать руки. А этот гад никогда не касался меня серьезно, он держал дистанцию, наводя ужас лишь своим видом.
– Сэм, кажется, мы уже проходили эту историю. Помнишь?
Это немного остужает мой пыл, словно на меня вылили ушат холодной воды. Нет…
– Неужели ты не выросла после этого? Или… – Он сделал значительную паузу. А потом, словно что-то понял, засмеялся.
Ох. Не на то он намекал.
Как славно.
– Ха! – Я громко фыркнула. – Ты считаешь, порча личного имущества – это детская выходка? Слейтер, я испоганила твою новую машину, помнишь? А что сделал ты? Ничего ты не сделал.
Может, потому что тогда я успела подставить его перед преподавателем, который застал нас в школьном коридоре.
Да, это было не смешно и не так умно, ведь я вывела парня из себя. Но в борьбе со Слейтером все средства хороши. Я играю с ним, хоть и осознаю, что выиграть в этой игре суждено только ему самому.
Не знаю, что на меня нашло. Почему я призналась? Возможно, стены родного дома вселили маленькую надежду на спасение, или мой брат Райс… Я надеюсь, что он наконец заступится за меня.
Я попыталась противостоять этому взгляду. Слейтер прожигал меня. Буравил. Пытался подавить. А я возомнила, что могу выстоять.
Но всего несколько слов сбивают с меня спесь.
– Скажи, – хитрый прищур глаз, а на губах прячется улыбка, – ты вытворяешь все это, чтобы зацепить меня и привлечь мое внимание? Потому что… – он насмешливо усмехнулся, пренебрежительно проведя пальцем по уголку моих губ, словно что-то стирая, – детка, у тебя нет шансов. Я же говорил, для меня ты всегда была никем, так и останешься пустышкой. Маленькой, темненькой замухрышкой.
А вот это было действительно больно.
Дыхание перехватывает, а в груди становится тесно. Его удар в тысячу раз сильней, чем прежде. И я не знаю, чем на это ответить.