Беглянка из времени «Y» - страница 7

Простаков наливает в стакан фильтрованную,

с корвалолом смешанную и мутную.

У Коробочки гости. Коробочка покороблена:

«столько лишних расходов», —

«а хочется не минутного», —

размышляет Софья,

сбегает тропинкой округа.

Кто-то родной преследует злостным окриком.

Вещи собраны, платье от ливня мокрое.

«Только не бред, – говорит себе, – только не обморок».

За сокрытые в сумке листы изящные,

вольнодумцем созданные, античные,

матушка в крик: «в нашем городе так нельзя, мол, нам

это – крайняя степень странности, неприличности».

Ну а Софья? А Софья сбежит к Кулигину

через улицу с пьяным, поля гречихи.

«Пусть же, гнёт, негодница, свою линию», —

говорят Простакова и Кабаниха.

А Кулигин глядит в телескоп. В привычности

спят Дикие, Ноздревы и их сподручники.

Почему дети самых жестоких язычников

порой становились мученики?

Надоело смотреть, как фонарь таращится —

решил, что луч света: горд и доволен.

Софья плачет. Кулигин достал инструмент из ящика:

«Не грусти, – говорит, – я создам нам

perpetuum mobile».

В вольтеровскую библиотеку

Мне говорят: «Он не верил в Рай,

в бессмертие души;

если ты веришь, тогда выбирай,

он или истина».

Вновь на «жи-ши»

проверка,

когда отправляю письма

о лиссабонском землетрясении и Кандиде

туда, где грудой жемчужной хризмы

застыли в своём причудливом виде,

в своём величавом первоначале.

Ещё говорили. Но лучше бы вовсе молчали.

Тогда после ссоры, ничтожной и гулкой,

ты мчишься на скором до Санкт-Петербурга,

и там, в сохранившемся братстве,

среди притаившихся граций,

в звенящем пространстве галантного века —

силенциум! – его библиотека.

Просветитель

«Мой путь давно пытались запретить,

и этот путь не вдруг открылся мне:

решив в наш век кого-то просветить,

я должен показаться сам во тьме.

Я должен знать края, границы тьмы,

влиять на чьи-то «светлые» умы,

не надевая мантии, как встарь.

Мой образ – вечный пламенный дикарь.

Я знал неиссякаемый исток,

но он исчерпан: слишком много лжи.

Вы, прочитав, сказали: «он жесток»,

но вы узнали, как не стоит жить.

В любой невежде жив философ свой.

Он вздрогнет с провокаторской стрелой».

Возможно тебе, одетому в плоть и кровь,

такое подчас заштопывать и пороть?

Такое сказать порой и такой порой?

Так делает каждый третий или второй.

Это случается с каждым, пока есть тень

для путников всех дорог,

всадников всех мастей,

и даже детей, кому шепчут «баю-баю»,