Уж и не помню, как так вышло, но через час кто-то потушил электричество в курительной комнате, заявив, что необходимо немедленно заняться спиритизмом, и усадил нас в темноте за небольшой геридон[1]. Заметьте: этот кто-то был не Кардайяк, но, возможно, его сообщник, если, конечно, допустить, что во всем том, что произошло далее, виноват именно Кардайяк. Итак, мы уселись все ввосьмером, восемь недоверчивых мужчин, вокруг несчастного маленького столика, единственная ножка которого внизу опиралась на три планки, а круглая столешница сгибалась под тяжестью наших шестнадцати рук, соприкасавшихся друг с другом по всем правилам оккультизма.
Эти правила нам сообщил Марлотт. Когда-то он из любопытства изучал всякую чертовщину, в том числе и верчение столов, но не углублялся в бездну знаний; а так как именно Марлотт обычно исполнял в нашей компании роль шута, то, увидев, с каким авторитетным видом он взялся за ведение сеанса, все охотно подчинились его распоряжениям в ожидании какой-нибудь веселой выходки.
Моим соседом справа оказался Кардайяк. Я услышал, как он подавил смешок и закашлялся.
Между тем стол завертелся.
Потом Жильбер начал задавать вопросы, и стол, к вящему изумлению Марлотта, ответил сухими потрескиваниями, подобно тому как трещит всякое сохнущее дерево; по мнению спиритов, эти звуки соответствуют какой-то экзотической азбуке.
Марлотт неуверенным голосом переводил нам ответы стола.
Все принялись задавать вопросы, на которые стол отвечал очень разумно. Присутствующие перестали шутить и сделались серьезными; никто не знал, что и думать. Вопросы участились, участилось и ответное потрескивание стола, раздававшееся, как мне показалось, совсем рядом со мной – чуть правее.
– Кто будет жить в этом доме через год? – спросил тот, кто затеял сеанс.
– Ну знаете ли, если вы станете расспрашивать его о будущем, – воскликнул Марлотт, – он начнет сочинять, а то и вовсе умолкнет.
– Да нет, пусть спрашивает! – вмешался Кардайяк.
Вопрос повторили:
– Кто будет жить в этом доме через год?
Раздался стук стола.
– Никто, – перевел Марлотт.
– А через два года?
– Николя Вермон.
Все слышали это имя впервые.
– Что он будет делать в этот же час ровно через год? Что он делает прямо сейчас? Отвечайте!
– Начинает… писать на мне… о своих приключениях.
– Вы можете прочесть, что он пишет?