«Мы еще встретимся», – пообещал он, и Тара ему поверила.
На крыльях радости она помчалась дальше по коридору. У нее был ключ от отцовского кабинета, и она, вставляя его в замок, остановила взгляд на бронзовой табличке:
ПОЛКОВНИК БЛЭЙН МАЛКОМС
ЗАМЕСТИТЕЛЬ ЛИДЕРА ОППОЗИЦИИ
Тара с удивлением обнаружила, что замок уже отперт, и, широко распахнув дверь, вошла в кабинет.
Сантэн Кортни-Малкомс резко повернулась к ней от окна за письменным столом:
– Я ждала тебя, юная леди.
Французский акцент Сантэн выглядел манерностью, раздражавшей Тару. «За тридцать пять лет Сантэн возвращалась во Францию всего один раз», – подумала она и вызывающе вскинула подбородок.
– Нечего трясти на меня головой, chérie[2] Тара, – продолжила Сантэн. – Если ты ведешь себя как ребенок, тебе следует ожидать, что с тобой и обращаться будут как с ребенком.
– Нет, матушка, ты ошибаешься. Я не ожидаю, чтобы ты обращалась со мной как с ребенком, ни сейчас, ни когда-либо еще. Я замужняя женщина тридцати трех лет, мать четверых детей и хозяйка собственной жизни.
Сантэн вздохнула.
– Хорошо, – кивнула она. – Мое беспокойство портит мои манеры, и я приношу извинения. Давай не станем делать это обсуждение для нас труднее, чем оно уже есть.
– Я и не знала, что нам необходимо что-то обсуждать.
– Сядь, Тара, – приказала Сантэн, и Тара инстинктивно повиновалась, тут же рассердившись из-за этого на себя.
Сантэн села на стул отца Тары за столом, и это тоже возмутило Тару – это был папин стул, и Сантэн не имела на него права.
– Ты только что напомнила мне, что ты жена с четырьмя детьми, – тихо заговорила Сантэн. – Разве ты не согласна с тем, что твой долг…
– О моих детях хорошо заботятся, – вспыхнула Тара. – Ты не можешь обвинять меня в этом.
– А как насчет твоего мужа и твоего брака?
– А что насчет Шасы? – Тара мгновенно заняла оборонительную позицию.
– Это ты мне скажи, – предложила Сантэн.
– Это не твое дело!
– О, как раз мое, – возразила Сантэн. – Я всю свою жизнь посвятила Шасе. Я планирую, что он станет одним из лидеров этой нации…
Сантэн замолчала, ее глаза на мгновение покрылись мечтательной дымкой, она как будто даже слегка прищурилась. Тара и прежде замечала это выражение, когда Сантэн погружалась в размышления, и теперь ей захотелось прервать их как можно резче.
– Это невозможно, и ты это знаешь.