– Через месяц сдаём экзамен, по итогам дают допуск, – подумал и мрачно добавил, – если дадут вообще. Учитывают всё – от успеваемости до физподготовки.
Мелодично звякнули браслеты, Джина спросила:
– И что же с теми, кто оказывается слишком умён для их экзаменов?
– Нет рейдов, нет стипендии, – отрезал Роул. – Разрешается одна пересдача, потом группу снимают с конкурса, а вас исключают из класса. Далее варианта два – продолжаете учёбу у лекарей или идёте работать на кухню.
Джина покачала головой, монисто печально зазвенело.
Роул вспомнил о своих командирских обязанностях и необходимости как-то сплотить команду.
– Давайте каждый расскажет о себе пару слов, – предложил он.
Ответом ему было гробовое молчание.
– Ой-эй, сладкий, хочешь погадаю? Всю правду расскажу про каждого, что было, что будет, куда жизнь заведёт? – пришла на выручку своему командиру Джина, но Роул почему-то не оценил.
Он встал с каменным лицом и ушёл к себе. Сказал напоследок:
– Изучите сегодня хорошенько территорию, чтобы потом не плутать.
Энни устало потёрла виски – слишком яркие негативные эмоции доставляли ей почти физическую боль. А негативных эмоций у Роула было с избытком.
«Дарагая Кристина, – написал Роул в своём письме к возлюбленной, – севодня я нашол настаящую семью. По крайней мере деться нам друг от друга никуда. Жду нашей встречи. Целую, твой Роул».
Он просмотрел кривоватые буквы и остался доволен написанным. Свернул конверт. Почту отправляли раз в неделю.
До обеда оставалось всего ничего, и группа направилась в столовую. Студенты уже собирались и рассаживались по местам.
Столовая третьего корпуса оказалась просторным помещением с широкими окнами, простыми колоннами и двумя рядами столов.
Получив поднос с обеденной порцией на раздаче, Роул ушёл за командирский стол.
– Эй-ей, и этот шизрах у нас главный? – фыркнула Джина, провожая глазами широкую спину своего командира. – Нэй и не говорите мне, ей же я должна смотреть на него, как рабыня на кира.
Нор расхохотался:
– Хэй-нэй, – передразнил он эшидский говор, – этот неуважаемый шизрах сам того не хочет.
Энни слегка улыбнулась, согласно кивнула:
– Мы все ему очень сильно не нравимся.
Как и в гостиной, она села чуть поодаль от остальных. Но за нешироким прямоугольным столом оставалось не так много возможностей, чтобы остаться в стороне.