Четра вышла вперед, одарив меня презрительным взглядом.
– Мне здесь больше делать нечего.
На мгновение она глянула на кого-то за мной. Обернувшись, я обнаружила, что слегка пошатываясь, аккурат за моей спиной стоит Катус.
Демоница с надеждой и едва ли не мольбой в глазах едва заметно кивнула ему наверх, предлагая присоединиться. Катус ничего не ответил.
Но его взгляд говорил красноречивее слов.
Хмыкнув, Четра сама взмыла вверх, и за ней стал расплавлять крылья и Тори. Я подбежала к нему, успев дернув за руку.
– Тори! Куда ты?!
Он одернулся, грустно улыбнулся мне и кивнул, будто на дольшие прощание времени у него и не было, после чего взмахнул крыльями и присоединился к остальным.
– Ты на теперь на его стороне, сукин сын?! – только и успела я бросить ему в след, не уверенная, что мои слова достигли адресата.
Среди этой удаляющейся огромной толпы бессмертных я различила белый плащ Калиго.
Я глянула на бабушку – она посмотрела на меня так же. Тяжело, отчаянно. Несмотря на то, что я убила Сатану – мы все равно проиграли. И куда более сильному и опасному сопернику.
Ноги стали подкашиваться и я повернулась к Катусу, но там уже не было..»
Я опираюсь руками о стол, что стоит передо мной.
Я вижу его впервые. Вернее, впервые касаюсь. Наша с Асми комната, как и все жилые помещения по той стороне, оказалась сильно разрушена и непригодна для жизни. Даже на какой-то срок.
Поэтому мы без проблем смогли занять пустующие комнаты.
От осознания того, что владельцы большинства этих комнат лежат не в больничном крыле, а на пропитанной кровью земле школы, по коже бегут мурашки.
Я вновь вздрагиваю, словно от пронизывающего холода.
Я не знаю, кто жил в этой комнате. Знаю только, что когда сверху кто-то ходит, у меня сыпется штукатурка. А если кто-то слишком активно передвигается сбоку – тоже где-то что-то отваливается, но проблема в том, что я не всегда замечаю, что именно.
Даже частично сохранившаяся часть школы – оказалась в плачевном положении.
Как и любое бы здание на ее месте, на территории которого развернулась тройная война.
Вряд ли это можно было отныне назвать школой.
Скорее Местом Скорби.
Но пока это была именно школа.
Я подхожу к окну и выглядываю наружу. Для этого даже нет необходимости открывать его, или отражать солнечные блики. В оконной раме нет стекла – но это ничего.