– Молиться? – он медленно двинулся ко мне, а я так же медленно отступила. – Конечно, нет.
– Отлично. Я как раз закончила, и мне уже пора.
Я абсолютно не знала, как себя вести. Пожалуй, лучший выход – провалиться сквозь землю.
– Вы кое-что забыли, – произнес незнакомец и протянул руку. На его запястье была повязана тряпочка, в которой я очень быстро узнала часть моей сорочки, и густо покраснела. И не только из-за того, что мужчина повязал ее себе на руку, как трофей, но и потому, что мне было чертовски сложно сказать:
– Это не мое.
– Естественно, – снова дьявольская улыбка, заставляющая мое естество сжаться в комок. – И сейчас вы очутились здесь совершенно случайно. И, разумеется, ничего не слышали.
– Кто? Я? Да вы что, я с детства туга на оба уха.
Мужчина облокотился на алтарь, глядя на меня тяжелым магнетическим взглядом.
– Мне действительно пора, – вымолвила я сипло, – а то столько дел… Всего доброго.
Мне оставался всего маленький шажок, чтобы выйти из молельни, но вдруг незнакомец выставил руку, уперев ладонь в стену.
– Позвольте вас проводить… леди, – от этого металлического голоса, полного затаенной угрозы, меня пробрало до костей.
Я медленно подняла голову. Никогда – о, боже – не видела таких глаз и не испытывала того смертельного страха, что вызывал его жуткий нечеловеческий взгляд.
– Не беспокойтесь, – воздуха не хватало в легких, – я дойду сама…
– Ну что вы, мне не сложно, – произнес мужчина, хватая меня за локоть.
Это движение вышло у него так ловко, что я едва успела ахнуть от боли и возмущения.
– Что вы делаете?
– Отдаю дань манерам.
Это чудовище еще и шутить умеет.
Он потащил меня на улицу, действуя с такой холодной безразличностью, что я выпалила, выпутывая руку из его стальной хватки:
– Да кто вы такой? Я никуда с вами не пойду!
– Что ж, можешь звать на помощь, – хмыкнул незнакомец, резковато дергая меня за локоть.
Быть мне не Джиной эль-Берссо, если этот самоуверенный мужчина не Райт Берингер, первый советник и начальник тайной канцелярии при принце Эдмунде Первом. Я многое слышала о нем и, увы, только плохое. Посему сопротивляться было делом бессмысленным.
– Я пойду сама, – заявила я сквозь стиснутые зубы. – И отдайте мне кусок моей сорочки!
Мужчина медленно разжал пальцы и посмотрел на меня лукаво:
– Так значит, она ваша?