Чеботарёв пристально посмотрел в глаза священнику.
– А вы знаете, как Он выглядит, Бог-то?
Батюшка тихонько вздохнул.
– Никто не знает. Не дано нам, смертным. Наверное, это правильно. Так и надо. Там, на Высшем Суде, познакомимся. Лишь бы одесную с Ним оказаться…
Вернувшись домой, Чеботарёв занёс комбикорм в сарай, спросил у Серёжки, накопал ли он червей для рыбалки, потом все вместе поужинали.
Среди ночи жена спохватилась – нет мужа рядом. Вышла из дому. Он сидел на крыльце, тихий, молчаливый.
– Ты чего, Егор? Нездоровится?
Тот встал, обнял её за плечи.
– Не, мать, ничего, всё нормально. Ступай, спи, я сейчас.
Жена ушла в дом. Оставшись один, Егор долгим, задумчивым взглядом обвёл весь звёздный небосвод, потом протяжно вздохнул.
– Вот так, значит. Ну-ну…
Ему вспомнилась церковь, глубокий внутренний покой, царивший в храме, чистые, трогавшие душу звуки хора. Припомнил он и молодые, добрые глаза батюшки. Почему-то захотелось опять встретиться с ним, без суеты, не спеша поговорить вдвоём о чем-то большом, светлом, несуетном.
И Егор неожиданно для самого себя улыбнулся. Какой-то доброй, открытой, почти детской улыбкой.
2022 г.
Телеграмма
Воскресенье. Главпочтамт. Скоро 23 февраля. Телетайпы то и дело отстукивают радостные «поздравляю» и «долгих лет». Среди прочих в очереди к заветному окошку томится седенькая старушка – сухонькая, малоприметная. Она не то чтобы спешит, скорее, волнуется, отчего ведёт себя немножко суетливо. Старушка в нетерпении перебирает ногами в аккуратных суконных ботиках, тянет тонкую шею, зачем-то пытается заглянуть через плечи впереди стоящих. Наконец, приёмщица телеграмм – совсем еще девчонка, но уже гордая своим превосходством над очередью – строго спрашивает следующего.
Старушка подымается на цыпочки:
– Телеграммку бы мне…
Юная королева берёт бланк и шевелит губками, вчитываясь в неровные строчки. Текст незамысловат: старушка поздравляет с Днём Советской Армии какого-то волгоградского Сеню. Пока подсчитываются слова, посетительница нервничает.
– Мне бы, милая, с открыточкой послать. Вот с этой вот, – тычет пальцем в стекло, – с гвоздичками.
Приемщица снисходительно кивает:
– Все понятно, бабушка, на поздравительном бланке. С вас рубль-тридцать.
Старческие руки суетливо расстегивают маленький потёртый гаманок, тщательно отсчитывают мелочь.