Крупная доченька получилась, сбитная. Считай, отца на полголовы выше. Скользнул незаметно взглядом по дочке, глаз уткнулся в высокую пухлую грудь.
Вдруг поперхнулся Алексей Иванович, закашлялся.
Вот они, современные акселераты-тинейджеры…
Считай, перегнала девочка мамашу в размере…
От удивительного открытия Алексей Иванович вдруг растерялся.
Получается, в компании своих рослых жены и дочки он немного хиловат получился, словно не хватило подкормки растению. Или неплодородная почва попалась. Или сорняк заглушил. А может, в земле кто завелся – корни грыз. Не кустилась крона, искривлялся ствол!
Если дальше так дело пойдет… Алексей Иванович сокрушенно провел ладонью по жидкой макушке. Затеряться немудрено среди родственников! Хорошо, борода и усы спасают.
Неделю назад это сравнение ввергло бы Алексея Ивановича в депрессию. Но только не сегодня, не сейчас.
На душе птицы пели, и даже гладкая лысина и лишний вес настраивали на философский лад. Все течет, все изменяется – панта рей (panta rei).
Дочь невозмутимо хлеб маслила, колбасой закусывала.
– Эля, ты бы масла поменьше… Холестерин – вредно… – Робко посоветовал дочке.
Эля с удивлением посмотрела – отца за столом заметила.
Вообще-то дочь звали Олей. Но жене всегда хотелось девочку как-нибудь выделить. Отделить от остальной массы одинаково сопливых детей. Что такое О-ля? Какое-то восклицание! А если заменить О на Э – совсем другая картина! Это уже не вопль какой-то – признание, утверждение!
– Э-ля! – кричала мать с балкона, когда малышка с подружками во дворе гуляла. – Домой!
Одну букву переставила, а сколько к персоне внимания!
И хотя поначалу сам Алексей Иванович протестовал, продолжал упорно называть дочку Олей, но и он со временем привык, смирился. Так и прижилось, приклеилось к девочке имя Эля. Эля Смирнова.
– Пусть кушает, – вмешалась в разговор супруга. – Растет организм-то. Эля – еще ребенок.