«Я должен убить Сына Бога».
Самое же интересное нашлось на дне мешка, замотанное в серый платок и завязанное небрежным узлом, оно издавало странные чавкающие звуки, которые пробирали до самых мурашек. Он аккуратно развернул находку и обнаружил тускло-прозрачную банку, закупоренную с обеих сторон и содержащую в себе то, что не поддавалось никаким объяснениям. В сосуде пульсировал и, время от времени, подпрыгивал отрезанный человеческий язык, будто бы разбухший и разросшийся до непотребных размеров – он вполне мог расположиться на крупной мужской ладони. Ему мигом захотелось забросить банку с жутким органом внутри в пещерный пруд, но он подавил это внезапное желание: логично предположить, что если кто-то действительно стёр ему память, вложил в голову одно-единственное важное задание, при этом оставив ему все навыки и таланты, то, скорее всего, он оставил ему этот язык не просто так. Осталось только понять, что с ним делать – не есть же его, в конце концов. Нужно найти ведуна или ведьму, а может быть даже волхва – они точно подскажут, что это за язык такой, и как им пользоваться.
«Я должен убить Сына Бога».
Должен, конечно. Но вот только кто этот Сын Бога? Его пленители вполне могли бы оставить в его разуме хотя бы эту информацию – как можно убить того, о котором ты ничего не знаешь? Он шумно выдохнул, надел на себя всю предоставленную одежду, мигом почувствовав себя самым нищим попрошайкой на всём свете, на всякий случай вооружился обнажённым кинжалом, перекинул через плечо мешок с чавкающей банкой и принялся искать выход из пещеры.
Таковой, как и предполагалось, нашёлся за пучком света, что не давал пещере потонуть в ослепляющей тьме. Пещера там делала резкий изгиб вправо, и уже через несколько метров переходила в живописный грот, в центре которого серебрился ещё один пруд, гораздо более объёмный и глубокий, по крайней мере, на первый взгляд. В центре него плавали крупные белые цветы, пульсирующие так, будто дышали воздухом подобно человеку; обрамляли же их многочисленные бурые листья, придающие растению на удивление пугающий вид. Он невольно подумал, что если такое растение чем-то и питается, то лишь плотью живых существ. Его догадки подтвердились почти сразу же – одна из ящерок, абсолютно идентичных тем, что жили в пещере, подплыла слишком близко к «дышащему» цветку, и тот не простил земноводному ошибки. Один из пухлых лепестков вытянулся, изогнулся и резким движением скрутил ничего не подозревающую ящерицу в некое подобие рулета. Ещё мгновение, и хвост обречённого существа уже торчал из самого центра плотоядного цветка. Он поморщился, но сразу же пришёл к выводу, что не стоит осуждать растение за утоление голода – в этом смысле оно мало чем отличалось от него самого. Он был настолько голоден, что готов был и сам полакомиться одной из этих ящерок.