Усевшись в тени буксира, разделили оставшиеся рубли, подкрепились и задымили папиросами. Всерьез этим делом не увлекались, но иногда покуривали втайне от родителей. После снова купались и загорали, лазали по старым кораблям, а когда шар солнца повис у горизонта, опять занялись рыбалкой.
На этот раз чаще попадалась камбала со ставридой, а потом клев закончился.
Когда собирались уходить домой, из дальнего конца «кладбища» показалась стайка ребят.
– Вроде как «приморские»,– обеспокоился дальнозоркий Ленька. – Щас будут залупаться.
– Не дрейфь, – отозвался Сашка. – Если полезут, вломим.
– А то, – поддержали его Колька с Шуркой. – Не вопрос.
Между пацанами с Приморской улицы и теми, что жили на Софиевской, всегда существовала вражда. Почему, никто не знал. Так повелось издавна.
Незваные гости между тем приблизились, их было трое, но постарше. Лет по десяти.
– Ба! Кого я вижу! – радостно осклабился один, рыжий и на голову выше остальных. – Шантрапа с Софиевской!
– Га-га-га – зашлись смехом его дружки.
– Тут не подают, валите дальше, – прищурился Сашка.
– А то шо?
– Увидишь.
– Ах ты ж поц*! – хотел рыжий мазнуть его по лицу ладонью. Не успел. Сашка уклонился и врезал тому кулаком в нос.
– А-а-а! – завопили «приморские». Завязалась драка.
Длилась минут пять, пока Сашка дав рыжему подсечку, не свалили того на песок и уселся сверху. Пыл у противников сразу угас.
– Сдаешься?
Тот, суча ногами, попытался вырваться – не получилось.
– Ладно, сдаюсь.
– Ну, тогда топайте отсюда (поднялся).
– И больше не попадайтесь, еще наваляем, – угрожающе сопя, добавил Колька.
Отойдя на сотню метров, кто-то из тройки прокричал, – ничего, еще сочтемся!
В ответ Шурка засунул в рот два пальца и пронзительно засвистел.
– Моя бабка говорит, драться нехорошо. – Бог накажет, – потрогал распухшее ухо Ленька.
– Брехня, бога нету, – откликнулся Колька. – Мне батька так сказал.
Его родитель считался у мальчишек авторитетом: работал в ЧК, имел орден «Красного Знамени» и ходил с наганом в кобуре.
Когда ополоснули лица в морской воде, у Сашки под глазом начал синеть фингал. Рыжий все-таки его достал.
– Да-а, – протянул Ленька. – Нужно приложить пятак.
– Пройдет и так, – махнул рукой.
Возвращались в первых сумерках. Когда поднимались вверх по своей улице, та пахла жареной рыбой и вареной кукурузой. У Сашкиного дома распрощались, договорившись назавтра идти в порт.