***
В тот день настроение у меня было улётное, лето было в самом разгаре, а Москва, меняя сознание, влияла мощно, черпая свои неубывающие силы из былинных исторических глубин. Москва была многоопционным монстром, убивающим не насмерть, а делая тебя похожим на себя, таким же непробиваемым и хайпанутым. Москва неслась навстречу времени словно гигантский корабль. С упоминанием Москвы, я заметил вдруг, как Афилар сразу откатился на ещё одну позицию назад. Работа в «Крианте» не выглядела напряжной. Каждодневная размеренная суета, статусные автомобили сотрудников, привычный политес, всё это давало мне основания полагать, что тут я устроился довольно неплохо. И вдруг случается нечто, что ставит раком все мои представления о логике. Впрочем, о чём это я, какая логика может быть у тех, кто не по своей инициативе возвращается с того света? Почему-то большинство захватывающих житейских историй изобилуют похожими фактами: «он мчался на машине, его занесло на скользкой дороге и он оказался под передним мостом у вылетевшего навстречку грузовика, а потом»… или: «она занималась дайвингом, вовремя не проконтролировала кислород в баллонах и задохнулась, а когда пришла в себя, то»… Следующими в списке идут чёрные кошки, за ними следуют фрики всех мастей и уж только потом заикающиеся товароведы с имбецильными плоскозатылочными субъектами. Я, конечно же шучу, но таким образом сам я хотя бы отчасти пытаюсь обосновать то, чего в принципе не могу объяснить. Так я следую чьей-то инструкции? Возможно. Мне же сказали делать так-то и так-то, вот я и исполняю. Ладно, признаюсь честно: я ждал, что рано или поздно что-то подобное должно было произойти. Даже больше скажу, я ждал этого значительно раньше, а произошло это, как видим, только вчера. В общем, сидел я у себя в кабинете, курил, полистывал интересный женский журнальчик, как вдруг врывается ко мне Гошкина, одна из наших сотрудниц и едва не кричит:
– «Ник, выручай!»
– Да, не вопрос! А что случилось, голуба?
Но тут Гошкина бросается к моему столу, на ходу достаёт из сумочки свою навороченную мобилу и буквально умоляет меня;
– Ник, голубчик! Пожалуйста, спрячь это пока у себя, ладно?
– Да что случилось-то, объясни?
Но хрен там. Она прикладывает палец к губам и с опаской оглядывается на дверь, её широко открытые глаза заполнены страхом. А в это время в коридоре раздаются чьи-то шаги. Тут Гошкина плюхается задницей на стул, мгновенно преображается вся, достав сигарету из пачки, картинно подносит её к губам,