– Да я и не развязывал. Просто мозги охладил, чтоб не выкипели от перегруза.
– Да что такое ты там увидел то, не тяни кота за Фаберже! – взорвался Леха.
– А вот сейчас доедим , допьем, и сами сходите- посмотрите. Спешить некуда ,заодно рассветет получше. Можете еще бухнуть, что бы мозги не травмировать.
– Георгич, ты одно скажи – Серега живой? – серьезным тоном, заставившим всех поежиться, спросил Миха.
– Честно? Не знаю. Скоро сами все увидите!
Утренняя трапеза прошла скомкано, все давились бутербродами, молча переглядываясь и исподволь косясь на Андрея Георгиевича, надевшему маску деланного спокойствия и абстрогированности от всего окружающего. Сей маске люто бы позавидовал бы даже египетский сфинкс, который являлся в глазах окружающих -той части коллектива, что добросовестно отсидела от звонка до звонка уроки истории древнего мира в средней советской школе, а не скурила, как говорится, букварь за углом сего почтенного учебного заведения, символом величайшего пофигизма всех времен и народов. Веселое настроение как то само собой рассосалось, парни будто бы ненароком постоянно доставали свое оружие, кто-то как бы между делом вытащит обойму из травмата и сквозь боковую прорезь сосредоточенно пересчитывает патроны, кто чистой тряпочкой бездумно натирает и без того чистый ствол своего официально зарегистрированного гладкоствола. Даже балагур Пашка, прошедший сквозь огонь и медные трубы на службе в еще Советской милиции, поутих голосом и сосредоточенно точит друг об друга два охотничьих ножа , свой и Вадима, которые на копе вот уж сколько лет разделывали не тушки добытых охотничьих трофеев, а колбасу и хлеб.
– Все готовы?– вернул всех к реальности голос Георгича. – Тогда еще бечевки с собой моток возьмите и «кошку»
– А «кошку» то нахрена?– первым не вынес пытку неизвестностью Пашка .– Мины там что ли?
– Не задавай лишних вопросов, бери что сказано и вперед. Тут не далеко. – Ответил его собеседник, подхватил ружье и двинулся в сторону темных кустов. -Фонари зажгите, стволы приготовьте и много не болтайте. Лес, он шума не любит. Особенно такой.
– Какой такой?
– Долго объяснять, да и слов толком не подберу.
Дорога до места, так изменившего Георгича в глазах всей команды, заняла по темному времени суток минут двенадцать-пятнадцать; понятное дело , никто не додумался засекать время, а засветло скорее всего управились бы и за пять. Но, тот кто когда либо ходил по ночному лесу, представляет себе, каково это. Ты видишь окружающее тебя пространство только в узком туннеле света своего налобного фонаря, правда, существенную помощь оказывают световые туннели идущих с тобой друзей, идущих с тобой в одном направлении, отчего сила освещенности неким образом возрастает. Но все равно ,мельтешение света и теней ,особенно если шагаешь в неизвестность, спотыкаясь на каждом шагу о корни деревьев , перешагивая через упавшие, покрытые мхом и оттого скользкие стволы давно упавших деревьев, держа руку на спусковом крючке, пусть даже и травматического пистолета, в народе презрительно называемого «резиноплюйка» и «жвачкострел» , да еще и в состоянии сильного похмелья, спокойствия не выспавшемуся организму особо не прибавляет. Напрягает все – и второпях не подтянутый по фигуре разгрузочный жилет со множеством карманов, в которых каждый уважающий себя копатель несет максимум полезного барахла, от коробочек-монетниц , до запасных батареек для металлодетектора и раций, напрягает стук перекатывающихся в полупустом рюкзачке пивных банок, шуршание упаковок друг об друга пары упаковок говяжьего «дошика», тренчик пинпоинтера, находящегося в специальном гнезде в кобуре на правом бедре так и старается зацепиться за какую-нибудь ветку, словно он живой и объявил молчаливый протест хозяину за какую-нибудь одну ему понятную и обидевшую его мелочь, например вовремя не замененную «крону».