И только она вобрала побольше воздуху в легкие, чтобы издать боевой клич, как Лойд поспешил расстроить ее планы.
– Что вы, Мириам, прошу вас: не утруждайтесь! Я строго по делу!
Мириам застыла в ожидании, и Шиперо, выудив из недр шлафрока клочок бумаги, протянул его ей.
– Смею просить вас об одолжении. Моя дорогая Бернет ждет меня с визитом в Бруммансе, и завтра же ранним утром я надеялся поспеть на поезд в Саппард. Поскольку я малость расхворался, не могли бы вы распорядиться доставить письмо моему доброму приятелю Гарольду в западную часть города?
Отерев руку о подол платья, мадам взяла письмо и однократно кивнула.
– Услужу вам, голубчик, будьте спокойны. Где, говорите, навестить вашего друга?
– Он часовщик, мадам. Трудится на Паут-Роджерс в собственной конторе. Кажется, это бывшая скобяная лавка.
– А-а, – понимающе протянула Мириам. – Ну что ж, будь по-вашему, дорогой сосед!
– Вы чудо, Мириам! Я ваш вечный слуга! – и, раскланявшись, архивариус удалился.
***
Жмурясь в борьбе со своими кошмарами и то и дело бросая нетерпеливый взор на дорогу, Шиперо просидел так с четверть часа. Когда из-за угла мостовой наконец показалась пятнистая лошадиная морда, архивариус облегченно вздохнул и, подскочив на ноги, окликнул кучера:
– Гарольд!
Дюжий смуглолицый господин осадил жеребца и спешился.
– Поторопись, братец! Упрямое животное никак не желало сегодня становиться к возу, и я немало умасливал ее, теряя драгоценное время. Того и гляди не поспеем!
В два счета миновав палисад, осанистый господин ухватился одной ручищей за большой чемодан, а другой спешно похлопал по плечу старого приятеля и зашагал обратно к коляске. Спустя считаные минуты они уже неслись во всю прыть по мощеной мостовой.
– Что за спешка? – Гарольд норовил перекричать истошный стук колес, чуть нагнувшись к приплясывающему на кочках пассажиру. – Берни здорова?
– Бог с тобой! – что есть мочи возразил тот. – Ты сочтешь меня полоумным, старина, но мне нужно на время затаиться.
Тот вытянулся лицом, но до самого прибытия к станции боле не проронил и слова.
Потянув за вожжи у входа в большой вестибюль вокзала, возчий наскоро управился с багажом и помог изморенному дорогой Лойду спуститься с двуколки.
– Мне следует волноваться за тебя? – посерьезнел Гарольд и, водрузив могучую пясть на плечо друга, сжал его с такой силой, что хиреющего на глазах Шипе́ро еще пуще напружинило к земле.