– Оттуда, голубчик, что я здесь неспроста. Я вас, если угодно, сопровождаю.
Физиономия Лойда вытянулась в длину, глаза полезли на лоб, а челюсть отвисла. Не смея проронить ни слова, он подавился воздухом и подскочил с места, как ужаленный.
– Это пр-реследование! – возмущенно взвизгнул он, прячась за спинку деревянной скамьи. – Я вынужден настаивать, чтобы вы прекратили учиненное вами беззаконие! И что это, позвольте, значит – «сопровождаю»? Вы… Назовитесь же немедля!
– Едва ли это спасет ваше положение, – сохраняя полное хладнокровие, молвил неизвестный.
Невзирая на крайний испуг, Лойд заподозрил сходство в манерах двух новых неприятелей: голоса из камина и этого господина. Разницей их речевого этикета было разве что наличие у последнего диковинного акцента. Ни один из известных ему иноземцев подобного не имел.
– Я приказываю вам покинуть этот вагон и оставить происки! Не то я… – в неуверенности, разумно ли грозить человеку, столь мало знакомому, Лойд осекся.
В вагоне стояла тишина, прерываемая лишь мерным стуком вагонных колес. К пущей странности, шумная сцена не коснулась покоя дремлющих пассажиров. Дурное предчувствие овладело стариком, и он попятился к своему месту, не сводя глаз с обидчика. Вскоре он уже жался к выходу из вагона, стиснув в руках свою поклажу, и молил богов о досрочной остановке.
Какой же ошибкой было зажмуриться! В этот самый миг подле него возник силуэт человека в макинтоше. В ушах больно засвистело, внутренности скрутило в ледяной ком, по коже пробежал мороз. Рука незнакомца – безобразная кисть с ненатурально длинными пальцами – мертвой хваткой сомкнулась на плече старика. Периферийным зрением, не в силах сопротивляться, Лойд заметил железную вязь на запястье сковывающей его руки. Мгновение-другое, и слух пронзил чудовищный скрежет стальной магистрали: поезд экстренно тормозил. В следующий момент двери с вызовом распахнулись, и та самая рука в оковах вытолкнула Лойда из вагона прямиком в ночную пустошь. Можно было подумать, что упасть ему было уготовано на заранее условленный перрон. Но случай распорядился иначе: взамен бедняга пролетел по меньшей мере пару ярдов и с размаху приземлился навзничь в степную грязь. За ним крутым пике прилетели оба чемодана: тот, что побольше, угодил старику прямо в зашеек, окончательно помутив сознание.