Слышал я, что один бравый и отважный военачальник, заподозрив в неверности свою жену, взятую из весьма добропорядочного дома, не мешкая явился к ней и задушил собственноручно ее же белым шарфом, вслед за чем устроил самые пышные похороны, где и показался с видом искренней скорби, облаченным в глубокий траур, который носил еще долгое время спустя; вот какая честь выпала бедняжке, удостоенной столь торжественной церемонии. И тем же манером поступил он с наперсницей своей жены, пособлявшей ей в любовных делишках. От супруги у него, однако ж, осталось потомство, а именно сын – наихрабрейший и достойнейший юноша, что достиг, благодаря заслугам своим пред отчизною и преданности королю, высоких должностей и отличий.
Слыхивал я еще об одном вельможе – этот жил в Италии, – он также умертвил свою жену, но упустил любовника ее, и тот успел удрать во Францию; говорили, правда, что он прикончил ее не столько за любовные прегрешения (ибо давно уже знал, чем она занимается, да она особо и не таилась), сколько желая избавиться, а после жениться на некоей даме, в которую был влюблен.
Вот отчего весьма опасно влезать в те ворота, у коих есть вооруженные защитники, хотя ворота эти при первом же наскоке радушно отворяются пред каждым пришлым; знавал я одни такие, где, сторожи не сторожи, все одно впустят любого. Жил-был однажды дворянин отважный и бравый, но, на беду, вздумавший похваляться подвигами своими по женской части; малое время спустя его убили втихую какие-то неизвестные злодеи в засаде, дама же его осталась в живых и долго еще пребывала в страхе и трепете пред мужем, тем паче что забрюхатела от любовника и опасалась, как бы после родов (которые хотела бы оттянуть на целый век!) с нею не поступили тем же манером; но муж оказался снисходительным, выказал милосердие, хотя шпагою владел преотлично, и простил неверной супруге, не попрекнув злым словом, благо что напугал до смерти всех бывших дружков ее, за коих ответил один лишь этот, последний. Вот отчего дама, растроганная добротою и терпимостью мужа, никогда уже не давала ему повода к подозрениям и с тех пор вела себя как нельзя более добродетельно и примерно.
Совсем иная участь постигла недавно в Неаполитанском королевстве донну Марию д’Авалос, одну из прекраснейших принцесс страны, бывшую замужем за принцем Венуесским; она влюбилась в графа Андриано, одного из красивейших кавалеров Италии, и, по взаимному согласию, сошлась с ним; муж, обнаружив эту связь (я мог бы рассказать каким образом, но не хочу затягивать историю) и застав любовников в постели, приказал слугам своим умертвить их; назавтра все увидели красавицу и ее прекрасного возлюбленного распростертыми на мостовой у дверей дома; оба были мертвы и уже остыли; собравшаяся толпа жалела и оплакивала злосчастных влюбленных.