Краем глаза он видел, как его подруга Фиона помогает Старому выбраться из ванны и вытирает его худое голое тело полотенцем. А затем помогает надеть халат.
Джонас думал, что Лариса задремала, как это часто бывает со Старыми, и старался, чтобы его движения были ровными и мягкими.
Но вдруг она заговорила, не открывая глаз:
– Сегодня утром мы праздновали Удаление Роберто. Это было чудесно.
– Я знаю Роберто! – сказал Джонас. – Я помогал его кормить, когда был здесь в прошлый раз, пару недель назад. С ним было интересно.
Лариса распахнула глаза.
– Они рассказали всю его жизнь, прежде чем удалить. Так всегда делают. Но если честно, – заговорщицки прошептала она, – иногда эти рассказы бывают ужасно скучными. Некоторые Старые даже засыпают. Например, когда Эдну недавно удаляли, так и было. Ты знал Эдну?
Джонас помотал головой. Он не припоминал никого с таким именем.
– Разумеется, они пытались сделать так, чтобы рассказ о ее жизни звучал более значительно. То есть, конечно, – добавила она строго, – все жизни значительны. Я не говорю, что это не так. Но Эдна, бог мой! Она была Роженицей, а потом годами работала в Производстве Еды, пока не оказалась здесь. У нее даже Семейной Ячейки не было.
Лариса приподнялась, чтобы удостовериться, что ее никто не слышит.
– Мне кажется, она была не очень умной, – призналась женщина.
Джонас расхохотался. Он ополоснул ее левую руку, опустил обратно в воду и начал мыть Ларисе ноги. Та замурлыкала от удовольствия, когда он массировал ей ступни губкой.
– Но жизнь Роберто была прекрасной, – продолжила Лариса. – Он был Инструктором Одиннадцатилетних – ты же знаешь, как важна эта работа, и он был в Комитете Планирования. И – бог мой – не знаю, как он успел, он еще вырастил двух очень успешных детей и придумал ландшафтный дизайн Центральной Площади. Сам он, конечно, ничего не сажал.
– Теперь спина. Наклонитесь, пожалуйста. – Джонас обнял женщину, чтобы помочь ей сесть.
Он взял мочалку и начал тереть ее костлявые плечи.
– Расскажите мне о празднике.
– Ну, сначала рассказывали его жизнь. Начинают всегда с этого. Потом – тост. Мы все подняли бокалы и поздравили его. Потом спели гимн. Он произнес замечательную прощальную речь. И некоторые из нас тоже сказали пару приветственных слов. Я, правда, не говорила. Я не люблю говорить на публике. Роберто был в восторге. Ты бы видел его лицо, когда его уводили!