– Брось.
Она обозлилась.
– Как мы будем без оружия?
– В нашей Игре нам не нужно оружие. Брось. Оно все только испортит.
Он говорил так убежденно, что Наёмница неожиданно сдалась, с сожалением разжав пальцы. Ошеломленная, она помотала головой. Да что с ней такое, почему она подчиняется этому кретину? Ей не выжить и пару дней без оружия. Вокруг слишком много опасностей. И опять эта «Игра». Что вообще представляет собой Игра?
– В какое положение ты нас ставишь? Мы не сможем защищаться, нам останется только убегать, – попыталась она вразумить Вогта.
Он пожал плечами.
– Разве побег – это не способ защититься?
Вот уж не убедил. Наёмница просто не могла позволить себе остаться безоружной. Стоило Вогту отвернуться, она схватила запримеченный минутой ранее кинжал. Вот это да! Сколько ж везения ей сегодня привалило! Очередная шикарная вещь! Это был кинжал кочевников – вероятно, кто-то обронил. Маленький, блестящий, с коротким волнистым лезвием. В отличие от меча, она без проблем сможет носить его с собой тайком. Наёмница завернула кинжал в зеленый плащ.
Ни одного кочевника среди трупов не оказалось. Да уж, они умели атаковать. Кочевники никогда не обращались к наемникам, у них не было в этом необходимости, кроме того, они более прочих презирали наемников. Все презирают наемников – совершенно несправедливо, считала она. Наемники каждый сам за себя, хотят только наживы, не прикрываются убеждениями, которые сплошь пустые фразы. Они честны, честнее. Впрочем, как ей еще думать, учитывая, что она одна из них. Затем она заприметила такое, что заставило ее закричать:
– Нет, ты посмотри, какой гад! На нем мои ботинки!
Она подскочила к мертвому. Он был совсем молодой. Его голову просто разрубил пополам изогнутый кочевнический меч.
– Ах ты скотина! – рычала Наёмница, с гримасой отвращения стаскивая с него свои драгоценные ботинки. Она была невероятно зла. Не будь он уже мертвецом, она бы его добила. – Трещина на подошве! Ее не было, этой трещины! – взвизгнула она.
Ее затрясло от злости. Она яростно натянула ботинки и дрожащими пальцами затянула шнурки.
– Урод! Поганить мои вещи!
Она пнула тело раз, потом второй, затем начала яростно бить его ногами. В ее голове снова наступили сумерки, все потемнело. Она не могла успокоиться, не могла остановится, у нее было только одно глупое желание – чтобы паскудник испытал всю ее ярость.