Лестница с горем пополам была установлена, но вот стояла она весьма шатко, совершенно непрочно. В любой другой день Софи ни за что не полезла бы на неё, уверенная, что упадёт вниз на пятой же ступеньке и расшибётся. Однако сегодня был не такой день. Попытавшись навалиться своим весом и немного вдавить лестницу в рыхлую землю, хоть и не особо успешно, Софи принялась лезть наверх, напряжённо цепляясь за перекладины и вслушиваясь в каждый звук вокруг. Она боялась упасть с тех самых пор, как в далёком детстве кубарем слетела с лестницы, только чудом ничего себе при этом, не повредив и отделавшись синяками.
Взбираться вверх по ступеням хоть и было жутко и ненадёжно, но не было так сложно, как последующий подъём прямо по черепице дома, которая норовила выскользнуть из-под ног и оказалась чересчур скользкой. Пришлось ползти по ней на всех четырёх, отчаянно цепляясь пальцами. Прежде Софи никогда не думала, какой именно наклон у этой части крыши и, конечно же, насколько он удобен для карабканья наверх.
До заколоченного окна она добралась почти растеряв все свои силы, освещённая взошедшим солнцем, всё ещё близким к горизонту, но полностью уже показавшимся из-за него. Стекло было таким грязным, что через него едва ли можно было разглядеть чердак. Впервые Софи подумала о том, согласится ли парень пойти вместе с ней? Решится ли он выйти из своей тюрьмы, проведя там всю свою жизнь, и что будет, если ответ на этот вопрос отрицательный? Но слишком поздно было бояться. Впереди предстояло чуть ли не самое сложное и ответственное дело.
Достав из ранца инструмент, Софи приставила его под нижнюю доску так, как делал когда-то плотник, за чьей работой ей довелось наблюдать. И, к своему ужасу ощутила, что приколоченную на четыре гвоздя деревянную полосу не так-то просто отсоединить от оконной рамы. А досок здесь было четыре. Мышечной силы, да ещё и после всех этих упражнений с лестницей и спуску по канату ей никак не хватало. Но тут Софи озарила другая догадка. Она навалилась на гвоздодёр сверху и прежде только слабо кряхтевшая доска вовсю заскрипела, медленно, но верно отходя от рамы. Гвозди поддались и принялись медленно оттягиваться из своего ссохшегося убежища.
Она не могла слышать того, что происходило на чердаке. Она только до одури боялась, как бы эти звуки не услышали в доме…