Теория дерптских исследователей была взята на вооружение русскими историками. Одну из первых ее трактовок предложил профессор Санкт-Петербургского университета Н. Г. Устрялов (1805–1870) в курсе лекций по русской истории, выдержавшем два издания в 1837–1841 гг. Подобно Эверсу, Устрялов рассматривал так называемый удельный период в истории Русского государства, начавшийся после смерти Ярослава I в 1054 г., как исторически закономерное явление, обусловленное «неминуемым следствием современного понятия о праве на удел каждого члена господствующей фамилии», которое не только не уничтожило единства Руси, но «еще более скрепило узы общественные, распространив всюду один язык, одну веру, одни законы гражданские, утвердив право одного рода Владимира Святого на власть верховную».
В то же время в курсе Устрялова нельзя не заметить влияния правительственной идеологии «соединенного духа православия, самодержавия, народности», сформулированной президентом Императорской академии наук С.С. Уваровым в качестве альтернативы «буре, волнующей Европу», под которой подразумевались революционные и национально-освободительные движения 1830–1831 гг. Вследствие этого в русской историографии 1830-х гг. сложилась тенденция к подчеркиванию самобытности исторического пути России, способствовавшая популяризации родовой теории.
Влияние построений Эверса испытал и профессор Московского университета М. П. Погодин (1800–1875), который стал одним из проводников консервативного идеологического курса, ориентированного на противопоставление политического развития России и Европы. Погодин попытался сформулировать схему междукняжеских отношений в категориях родовой теории в статьях «О старшинстве между великими князьями Древней Руси», изданных сначала в «Журнале министерства народного просвещения» (1841), а затем в 1 томе его «Историко-критических отрывков» (1846). Рассмотрев летописные упоминания «старейшинства» в XI–XIII вв., Погодин пришел к выводу, что «старейшинство действительно было основанием праву», но скептически отнесся к вероятности того, что князья «ходили взад и вперед по княжествам, как по ступеням в лестнице до великокняжеского престола», и предположил, что право «старейшинства» уравновешивалось отчинным правом, согласно которому князь мог наследовать княжество, если оно управлялось его отцом (в противном случае он исключался из порядка наследования). Впрочем, для объяснения имеющихся в источниках противоречий между этими принципами наследования исследователь был вынужден включить в свою схему междукняжеских отношений элементы местничества, характерного для политической практики Московского государства XV–XVII вв. Позднее эти идеи развивались им в «Исследованиях, замечаниях и лекциях о русской истории» (Т. 1–7, 1846–1857) и в статье «Взгляд на удельный период от кончины Ярослава до нашествия монголов» (1861), вошедшей сначала во 2-й том его «Историко-критических отрывков» (1867), а затем во 2-й том «Древней русской истории до монгольского ига» (1871)